Трудно согласиться с традиционным толкованием этого стиха, будто бы слова эти «имеют в виду попытки смягчить участь декабристов». Прав В. Непомнящий, утверждавший, что недопустимо воспринимать этот стих «в таком исторически ограниченном смысле». Хотя, видимо, поэт подразумевал и свои выступления в защиту декабристов. По мнению исследователя, слова эти имеют буквальный смысл: Пушкин «призывал смотреть на людей без злобы, на падших— с милосердием, на несчастных — с состраданием. Призывал видеть жизнь такою, как она есть. Призывал к человечности». Безусловно, стих этот ярко передает гуманистический характер творчества Пушкина, особенность его реализма. Но опять же подчеркну прежде всего то, что было определено общей концепцией стихотворения и выражено словом-доминантой, — указать на то, что «любезно», дорого, близко и нужно народу.
Милость, милосердие — эти понятия важнейшие в нравственном кодексе парода. «Не налагай гнева, наложи милость», «Милость над грехом что вода над огнем», «Милость подпора правосудию». В высшей степени знаменательно употребление этого слова в манифестах Пугачева, так хорошо известных Пушкину. Пугачев постоянно подчеркивал, что цель его власти — творить «милости всякому человеку», что он «народу чинит милосердие».
Свобода, добро, милосердие — основы нравственного кодекса народа и программные положения пушкинского гуманизма. Единство народных и пушкинских идеалов в их человечности. Человечность присуща истинному искусству. Но человечность социально обусловлена. «Современному обществу», о котором с презрением писал Пушкин Чаадаеву, которое изобразил в «Повестях Белкина», «Дубровском», «Пиковой даме» и во многих стихотворениях, была чужда человечность, враждебны идеалы гуманности.
Стихотворение «Я памятник себе воздвиг. . .» подводило итог творчества, выражало неповторимо пушкинскую позицию в искусстве. Пушкин верил, что только будучи послушным «веленью божьему», только защитив право искусства своими, ему лишь присущими средствами служить человечеству, он окажется способным создать поэзию, «любезную пароду». В этом единстве и запечатлелась народность Пушкина, достигнутый им качественно новый рубеж, который был определен Гоголем как способность смотреть на явления жизни глазами народа.