Оно написано за несколько месяцев до смерти.
Текст как бы продолжает стихотворение
Пушкина «Пророк», потому что в произведении
Лермонтоваговорится о судьбе поэта, получившего прозрение. По идее
и по структуре эти стихотворения резко противоположны. Поэт у
Пушкина прозрел для того, чтобы дать людям Иное знание, пробудить
их сердца для жизни и любви, а у Лермонтова пророк уже
изначально владеет знанием небес:
С тех пор как вечный Судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.
Но эти высшие знания вызывают у людей только злобу. Но несмотря
на людскую ненависть,
Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.
Что же сделал поэт-пророк?
Посыпал пеплом я главу,
Из города бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром божьей пищи.
Завет предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная;
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя.
Эти строки поразительно напоминают историю человечества.
Человечество упорно не хочет знать истину, открытую ему Христом,
а природа живет в согласии с этим предвечным законом
(«И звезды слушают меня, лучами радостно играя»).
Поэт-пророк гоним, даже старцы, а слово «старцы», употребленное
поэтом, должно ассоциироваться с мудростью, даже старцы детям
говорят:
«Смотрите: вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что Бог гласит его устами!»
Единственное, что увидели в поэте-пророке, так это гордыню,
но это неверно. Старцы обращают внимание только на убогий вид
поэта, потому что принять поэта-пророка — значит признаться в своем
невежестве, а разве это возможно?
«Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!»
Написанное за несколько месяцев до смерти стихотворение «Пророк
» оказалось пророческим для самого Лермонтова. Он погиб
на глупой дуэли, и его «чистые ученья» ушли с ним, но нам остались
стихи, прекрасные и по форме, и по содержанию, рассказывающие
о непростой, порой трагичной жизни «одинокого» странника.
