В жизни каждого человека наступает момент, когда он вдруг начинает задумываться о цели и смысле жизни, о проблемах соотношения личности и бытия, о своем месте в мире людей. И каждый, наверное, испытал мучительную боль, не находя ясных ответов на поставленные вопросы.
Во все времена проблемы бытия особенно волновали передовых представителей человеческого общества, в том числе и художников слова — поэтов и писателей.
Но ни в одной литературе мира «проклятые вопросы», как назвал их Достоевский, не стояли так остро, как в русской. По словам Евтушенко, во все времена «поэт в России больше, чем поэт».
И, конечно же, эти вопросы не могли не волновать гениального поэта Пушкина, явившегося «началом всех начал» в русской классической литературе. Поэт спрашивал:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
И в каждый период жизни у Пушкина был свой ответ на этот вопрос. В одном он уверен полностью:
Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел.
Так говорил поэт в «Евгении Онегине», считая, что каждому возрасту в жизни соответствует определенная манера поведения: в молодости нужно жить полной жизнью, наслаждаться всеми ее радостями, удовольствиями и весельем, пока есть любовь, жар молодого сердца, дружеские встречи и беззаботные пиры. Уйдет молодость — уйдет жизнь:
Мы ж утратим юность нашу
Вместе с жизнию другой.
Но пока сердце молодое бешено бьется в груди, поэт призывает:
…Тряхнем рукою руку,
Оставим в чаше круговой
Педантам сродну скуку.
Однако, повзрослев, Пушкин пересматривает свое отношение ко многим вещам. Порой в его жизни наступают моменты, когда существование кажется бессмысленным, безотрадным:
Цели нет передо мною;
Сердце пусто, празден ум,
И томит меня тоскою
Однозвучной жизни шум.
Жизнь представляется поэту как совокупность трех этапов: утра — молодости, дня — зрелости и вечера — старости, после которой неизменно приходит ночь, олицетворяющая смерть; и человек не в силах изменить этот закон природы. «Но зачем тогда ум, душа, талант? — спрашивает себя поэт. — Зачем порывы и стремленья?»
Кто меня волшебной властью
Из ничтожества воззвал,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Мрачные серые дни сменяются светлыми, радостными, а сомненья — уверенностью в господстве положительного начала, ведь Пушкин — неисправимый оптимист, и вот он уже призывает:
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
И тем не менее мысли о смерти не покидали поэта, и размышления об этом часто встречаются в его произведениях:
Я говорю: промчатся годы.
И сколько здесь ни видно нас,
Мы все сойдем под вечны своды —
И чей-нибудь уж близок час.
Он предчувствовал свою раннюю гибель и томился мыслями о ней, о чем мы можем судить по проникновенным строкам стихотворения «Брожу ли я вдоль улиц шумных…»:
День каждый, каждую годину
Привык я думой провождать,
Грядущей смерти годовщину
Меж их стараясь угадать.
Но умирать Пушкин не хочет, он полон жажды жизни, творчества и любви. Пронзительно доносится сквозь века его голос:
Но не хочу, о други, умирать;
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать;
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья…
Поэзия Пушкина зрелого периода точно озарена светом вечности, и в этом источник ее гармоничности, ее возвышенности, ее философского звучания. Поэт говорит о смерти, как мудрец, философ, с глубокой и просветленной грустью. Мысли о смерти для Пушкина неотделимы от мыслей о вечном:
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять.
Жизнь не заканчивается со смертью какого-то одного конкретного человека, и поэт, посетивший в 1835 году такое дорогое ему Михайловское, в котором его «минувшее… объемлет живо», слушая приветственный шум сосен, глядя на младую разросшуюся рощу, «зеленую семью», приветствует «племя младое, незнакомое». Нет страдания, а только свойственная Пушкину «светлая печаль» в строках:
…не я
Увижу твой могучий поздний возраст,
Когда перерастешь моих знакомцев
И старую главу их заслонишь
От глаз прохожего.
Поэт как бы передает эстафету жизни будущим поколениям, но верит, что связь времени, связь поколений неразрывна — она в памяти:
…И обо мне вспомянет.
Память о Пушкине — вечная память.
Не зарастает и не зарастет «народная тропа» к всеобъемлющему, всегда современному творчеству, не зарастает и не зарастет тропа к поистине святым местам, где жил и творил А.С. Пушкин, где он нашел последний свой приют.
