История публикации и истолкования поэмы «Медный всадник» исполнена драматизма. Поэма писалась в Болдине с 6 по 31 октября 1833 года. По возвращении в Петербург 6 декабря Пушкин передал ее на цензорское прочтение Николаю I. Она была возвращена с пометами царя — все слова или стихи, которые он считал неуместными и недопустимыми для опубликования, были подчеркнуты, отмечены или сопровождены вопросительным знаком либо знаком N8 .
Высочайшее неудовольствие прежде всего вызвала сцена бунта Евгения и характеристика второго лика Петра — «кумир», «горделивый истукан», «строитель чудотворный», «волей роковой», «Россию поднял на дыбы» и т. д. Желая напечатать поэму, Пушкин попробовал в 1836 году внести кое-какие поправки, чтобы сохранить главное. Стих «О мощный властелин судьбы» заменил — «О мощный баловень судьбы». Всю сцену бунта пришлось переписать. Вот что вышло:
Кругом скалы с тоскою дикой
Безумец бедный обошел
И надпись яркую прочел,
И сердце скорбию великой
Стеснилось в нем. Его чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом…
И дрогнул он — и мрачен стал
Перед недвижным великаном
И перст с угрозою подъяв
Шепнул, волнуем мыслью черной
«Добро, строитель чудотворный! Ужо тебе. . .»
Но вдруг стремглав…
Замечания самодержавного цензора были императивны. Поэтому из сцепы бунта пришлось убрать второй лик Петра (если «кумир» был заменен «седоком», то вместо «горделивого истукана» появился «недвижный великан»). Это резко меняло смысл сцепы — ведь Евгений испытывал ненависть к Петру-деспоту! Пытаясь спять эти неугодные Николаю черты второго лика Петра, Пушкин оказался вынужденным отказаться от изображения зарождения ненависти — Евгений не мог ненавидеть «великана». Сцена приобретала противоположный намерению смысл: раньше ненависть к самодержцу порождала особое духовное состояние героя, состояние отваги («по сердцу пламень пробежал»), отваги человека, который безумно восставал на «державца полумира». Теперь вместо ненависти и мести — тоска и скорбь («с тоскою дикой», «И сердце скорбию великой…»), Но сам бунт, хотя и не мотивированный и ослабленный, Пушкин все же сохранил. Убрать его совсем он не мог — без него решительно менялся смысл поэмы. Но требовали-то как раз убрать сцену бунта. Поэтому Пушкин прекратил исправления спасти поэму было нельзя.
Но именно без бунта, в грубо искаженном виде, и был напечатан «Медный всадник» после смерти поэта. То, чего не захотел и не смог сделать Пушкин — учесть все замечания Николая I, — выполнил Жуковский. Сделал он это потому, что хотел познакомить читающую публику с поэтическим шедевром Пушкина. Готовя поэму к печати, Жуковский частично использовал поправки Пушкина, сделанные под давлением цензуры, и не только убрал бунт, но еще и кое-что вписал, И вот в каком виде появилась эта сцена в пятом томе «Современника» за 1837 год:
.. .И прямо в темной вышине,
Над огражденною скалою
Гигант с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.
Евгений вздрогнул.
Прояснились В нем страшно мысли.
Он узнал И место, где потоп играл,
Где волны хищные толпились,
Бунтуя злобно вкруг него,
И львов, и площадь, и того,
Кто неподвижно возвышался
Во мраке с медной головой
И с распростертою рукой,
Как будто градом любовался.
Безумец бедный обошел
Кругом скалы с тоскою дикой,
И надпись яркую прочел,
И сердце скорбию великой
Стеснилось в нем. Его чело К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом…
По членам холод пробежал,
И вздрогнул он — и мрачен стал
Пред дивным русским великаном.
И перст свой на него подняв,
Задумался.
Но вдруг стремглав Бежать пустился…
Жуковский не только полностью освободил поэму от второго лика Петра, по своими поправками возвеличил его! У Пушкина в петербургской повести «кумир» все время преследует Евгения. Теперь его «сопровождает» «гигант на бронзовом коне», этот гигант «любуется градом», им созданным. Перед встречей Евгения с Медным всадником шло описание Петра, «чьей волей роковой Под морем город основался», кто «ужасен» «в окрестной мгле», кто «Россию поднял на дыбы», — все это Жуковский убрал.
Как же стала выглядеть поэма без сцены бунта, каким предстал Евгений? «Безумцем» в прямом смысле слова: жалкий, томимый тоской и скорбью человек обходил памятник, останавливался «перед дивным русским великаном», зачем-то поднимал перст, а затем в страхе бежал прочь… Так тонко был реализован замысел: Евгений назван Пушкиным «безумцем», значит, и следовало его действия и поступки изобразить как действия и поступки сумасшедшего.
Только в 1857 году П. В. Анненков смог напечатать полный текст «Медного всадника» в седьмом, дополнительном томе сочинений Пушкина. Правда, и здесь сохранились некоторые цензурные вмешательства. Подлинный текст поэмы, освобожденный от всех цензурных и редакторских искажений (за исключением одного, исправленного Б. В. Томашевским в 1924 году в однотомном издании сочинений Пушкина), был опубликован только в 1919 году в серии «Народная библиотека».
Появление в печати искаженного текста поэмы «Медный всадник» предопределило ее ошибочное истолкование. Способствовала этому и долгое время остававшаяся неясной связь «Медного всадника» с замыслом другой поэмы — «Езерский». Именно потому, замечает современный исследователь, «что текст «Медного всадника» долгое время был известен в искаженном цензурными поправками виде, а восстановление его, по цензурным же условиям, сопровождалось разного рода недомолвками, отчасти из-за смешения его замысла с замыслом «Езерского», отчасти благодаря собственным усилиям некоторых исследователей, за «Медным всадником» прочно установилась репутация загадочного произведения. Изучение поэмы нередко сводилось к разгадке ее «скрытого смысла», и отгадки предлагались самые различные, в том числе и прямо противоположные»
Поскольку рассмотрение «Медного всадника» как «загадочного» произведения, как своеобразного ребуса не редкость до сегодняшнего дня, следует хотя бы вкратце остановиться па основных этапах изучения поэмы. Не надо забывать, что спор о «Медном всаднике» всегда был спором о понимании гуманизма Пушкина.