Художественный мир Лермонтова необычайно сложен и многогранен. В нем тесно переплелись «пламя» и «свет», темное и светлое начала, богоборческие и боговоспевающие мотивы. Контрастность, противоречивость, парадоксальность определяют «пейзаж души» лирического героя Лермонтова. Скепсис и стремление к чему-то светскому, возвышенному, глубокий трагизм, драматичность мироощущения и вера в чистую любовь, умение видеть и понимать прекрасное все эти черты одновременно присутствуют в лирике Лермонтова, представляя собой целостную картину художественного мира поэта.
Каковы же истоки столь многопланового и противоречивого восприятия художником окружающей действительности? На мой взгляд, прежде всего их следует искать во внутренних противоречиях поэта, в особенностях мироощущения Лермонтова. Неустанный поиск, мятеж- ность, душевная борьба определяют отношение поэта к жизни: «…так жизнь скучна, когда боренья нет…» Поэтический мир Лермонтова — это не гармоничный мир Пушкина, где герой рождается «для вдохновенья, для звуков сладких и молитв». «В своих мечтах я создал мир иной», — признается Лермонтов. Его герой, в отличие от пушкинского, «страданьем и тревогой за дни блаженства заплатил». Отсюда особая восприимчивость лирического героя Лермонтова ко злу и одновременно стремление героя к «свету» добра и торжеству истины.
Однако, помимо причин внутреннего характера, определяющих художественный мир поэта, следует отметить и отношение Лермонтова к внешней действительности, к современной ему эпохе. «В наш век все чувства лишь на срок», — считает поэт. Горькие разочарования и утраты, невосполнимые душевные потери сопровождают жизненный путь Лермонтова и его лирического героя. «Мир насилия и зла» вынуждает искать спасения в чем-то вечном и неизменном. И такое отдохновение души, спасение от «насмешливого, безумного» света герой Лермонтова находит в общении с природой:
Когда волнуется желтеющая нива..,
… В небесах я вижу Бога.
Таким образом, через природу, ее гармонию и красоту герой приходит к Богу, к торжеству «светлого», прекрасного начала в своей душе, измученной вечным поиском и страданиями. Мир природы, ее стройная гармония как бы противостоит у Лермонтова суетному, дисгармоничному миру людей:
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Мочь тиха. Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит’.
Освобождение от снов окружающего зла, душевной пустоты лермонтовский герой ищет также в любви, однако не находит желаемого спасения:
Пусть я кого-нибудь люблю,
Любовь не красит жизнь мою.
В теме любви в лирике Лермонтова, на мой взгляд, наиболее ярко сталкиваются «пламя» и «свет», темное и светлое начала:
Мне грустно оттого, что я тебя люблю,
… Мне грустно… оттого, что весело тебе.
В этих строках мы находим своего рода ключ к пониманию лермонтовского «слова», сотканного из противоречий и парадоксов.
Весьма интересен в любовной лирике Лермонтова мотив Любви и Смерти. Казалось бы, смерть есть конец всему, гибель чувств, уход в Небытие, торжество тьмы. Однако поэт рассматривает категории Любви и Смерти не как взаимоисключающие, противостоящие друг другу, а как взаимосвязанные и взаимодополняющие друг друга понятия. «Любовь одна, как смерть одна», — пишет З. Гиппиус. Эти слова помогают нам понять мысль Лермонтова. По его мнению, любовь и смерть — два наиболее сильных чувства, переживаемые человеком на протяжении всей его жизни. Ведь понятие «пламя» можно рассматривать не только с точки зрения его разрушающей силы, но и как начало созидающее, пламя истинной любви, сильного светлого чувства. По мысли поэта, человек, в душе которого живет Любовь, переходит как бы в иную плоскость бытия:
Мгновение вместе мы были.
Но вечность — ничто перед ним.
Таким образом, рассмотрение Лермонтовым Любви и Смерти как двух абсолютных и вечных категорий служит еще одним подтверждением того, что его «слово» являет собой сплав «пламя» и «свет», где одно невозможно отделить от другого.
Показывая всю силу и святость любовного чувства, Лермонтов обнажает также и противоречия любви. Здесь мы опять наблюдаем постоянную внутреннюю борьбу лермонтовского героя с «пламенем» зла в своей душе и стремление его к «светлому» идеалу. С одной стороны:
Без друга легче дни влачить
И к смерти радостней клониться,
Чем два удара выносить
И сердцем о двоих крушиться.
Скепсис и разочарование захлестывают героя, однако, в конечном итоге, он избирает иной путь — путь сопереживания, личного участия в судьбе любимого человека; появляется мотив жертвенности:
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного.
Эти строки из стихотворения «Молитва» заставляют нас вспомнить также о том, что в мыслях своих лирический герой Лермонтова обращается к Богородице, светлому образу заступницы.
Любовь у Лермонтова носит отпечаток трагичности. Одной из причин подобного отношения к этому, казалось бы, всегда прекрасному чувству является мимолетность любви. «… А вечно любить невозможно»,- восклицает лермонтовский герой. Любовь не вечна, гибнет под натиском окружающих пошлости и зла. И опять метания героя по жизни, опять поиск «света» и истинных идеалов. «Кем не владеет Бог — владеет рок», — вспоминаем опять Зинаиду Гиппиус. Неустроенность героя в жизни влечет его на путь, полный опасностей и тревог. Отсюда присутствие в лирике Лермонтова образа мятежного паруса, «ищущего бури», богоборческих мотивов.
Однако, подводя итог нашим рассуждениям, мы можем отметить, что говорить о торжестве «пламени» (в отрицательном смысле этого слова), богоборческого начала в поэзии Лермонтова не приходится: его герой — не «печальный Демон», а человек, ищущий истину в жизни, сомневающийся и страдающий. И истину эту герой находит в конечном итоге именно в Боге:
… Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..
Им сердце в чувствах даст отчет,
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья…
