Поэтому с первого взгляда кажется, что всё в повести с официальной точки зрения политически благонадёжно: симпатии Пушкина якобы на стороне дворянства, Пушкин жалеет казнённых Пугачёвым защитников Белогорской крепости, царица выступает в роли благодетельницы Маши Мироновой. На самом же деле всё это далеко не так.
Дело в том, что Пушкин заставляет Гринёва подробно и точно излагать факты, и вот эти-то факты при их сопоставлении говорят читателю не то, что хотел бы сказать Гринёв, и читатель осмысливает их по Пушкину, а не по Гринёву.
Повесть построена так, что в исторической её части всё время сопоставляются два враждебных лагеря: народный, во главе которого стоит Пугачёв, и дворянский, возглавляемый Екатериной II. Между ними идёт борьба, и основные герои «семейственных записок» — Гринёв и Маша Миронова — волею обстоятельств сталкиваются и с тем и другим лагерем. Они должны были сделать выбор между двумя борющимися силами. Они его и сделали: остались верными дворянско-помещичьему миру.
Но если следить за тем, как изображены появляющиеся на страницах повести представители враждующих сил, то легко заметить, что всё честное, благородное, справедливое, истинно человеческое отдано автором записок (по воле Пушкина) народному миру, а не дворянско-помещичьему.
Первый раз представители двух враждебных лагерей показаны во второй главе («Вожатый»): Пугачёв и оренбургский генерал, начальник края. Какая резкая разница между ними! Вожатый — воплощение лучших черт народа, он кровно с ним связан. Генерал оторван от народа, он даже плохо знает русский язык. Удовлетворяя просьбу старика Гринёва, он назначает Петра Андреевича в Белогорскую крепость, так как там он будет «на службе настоящей, научится дисциплине». Стоит только вспомнить о коменданте крепости, о том, что там не было ни службы, ни дисциплины, чтобы понять, как плохо знал генерал своих подчинённых и то, что творилось в подначальных ему Укреплениях.
В восьмой главе описывается военный совет у Пугачёва, а в Десятой — у генерала. Они даны также контрастно. У Пугачёва — живое, свободное обсуждение, в результате которого принимается смелое, правильное решение. Сатирически зарисован совет у генерала, на котором принято было решение, «что всего благоразумнее и безопаснее внутри города ожидать осады», которая, как позднее отмечает Гринёв, оказалась «гибельна для жителей».
Резко противопоставлены Пугачёв и генерал и в отношении к судьбе Маши Мироновой, оказавшейся во власти Швабрина. С какой бессердечностью отнёсся генерал к Маше! И наоборот, какое человеческое сочувствие проявил Пугачёв! «Кто из моих людей смеет обижать сироту?» — закричал он. И едет сам в Белогорскую крепость выручать невесту Гринёва.
Повесть в целом и каждую из её глав Пушкин снабдил эпиграфами. Они определяют содержание или дают характеристику основного героя (или героев) данной главы. Однако есть эпиграфы (к гл. II, VIII), имеющие противоположный смысл. Оба эти эпиграфа относятся к Пугачёву и излагают дворянскую точку зрения на Пугачёва, которую Пушкин опровергает содержанием глав.
Пейзажи в повести поражают своей реалистической точностью. Пушкин сжато, буквально в нескольких словах, умеет нарисовать полную и впечатляющую картину природы. Так, например, даны пейзажи во второй главе и в последней, идейно связанные с образами Пугачёва и Екатерины II.
Если сравним картину бурана, нарисованную Пушкиным, с описанием бурана в книге «Топография Оренбургская, т. е. обстоятельное описание Оренбургской губернии» (1772), то мы поразимся точности пейзажа у Пушкина. В книге говорится: «Особливо ж зимою, в декабре и генваре месяцах, бури, по тамошнему названию бураны, бывают с снегом и при самом жестоком морозе, что от того многие люди замерзают и пропадают, которые тем паче опаснее, что иногда при весьма тихой и умеренной погоде в один час такая туча, или буран, наступит, что при сильном снеге сверху и лежащий на земле несёт, и оным весь воздух столько сгустит, что в трёх саженях ничего видеть невозможно». Это сопоставление наглядно показывает, насколько реалистичен и точен Пушкин в своих художественных картинах природы.
Пейзаж в повести не только простое описание местности или погоды, он выполняет важную роль в характеристике героя и в развитии действия произведения. Вожатый — единственный человек, который во время бурана не растерялся, не пал духом. Он стоял на твёрдой полосе и нашёл дорогу к постоялому двору, проявив смелость и умение ориентироваться. Важно и то, что таинственный вожатый появляется в «мутном кружении метели». Снежная буря, во время которой возникает перед Гринёвым фигура вожатого (Пугачёва), как бы символизирует и предсказывает ту социальную бурю (народное восстание), ко-
торая вновь столкнёт Гринёва с Пугачёвым, на этот раз вожатым народа, вождём крестьянской революции.
Наконец, буран является завязкой сюжетной линии Гринёв— Пугачёв. Если бы не было бурана, не произошло бы знакомства Гринёва с Пугачёвым и судьба Гринёва сложилась бы иначе.
В сцене свидания Марьи Ивановны с Екатериной II пейзаж иной, резко контрастирующий с первым. Там — «мрак и вихорь», здесь -— прекрасное утро, тюжелтевшие под свежим дыханием осени липы. В такую ясную погоду, в обстановке царскосельского парка с его озером, лугами и памятниками славе русского оружия, Марья Ивановна встречается с Екатериной II, которая дарует милость дочери капитана Миронова.
Интересно отметить, что в то время, как портрет Пугачёва Пушкин создаёт сам, резко расходясь с изображением его у дворянских писателей, Екатерину II он рисует так, как она представлена на портрете Боровиковского, т. е. отказываясь от самостоятельной зарисовки.
Это тем более интересно, что всегда верный правде Пушкин на этот раз отступает от неё. У Боровиковского, рисовавшего портрет Екатерины II в 1791 году, она изображена уже стареющей, а встреча Марьи Ивановны с царицей произошла в 1774 году, т. е. когда Екатерине было 45 лет.
Значение прозы Пушкина хорошо раскрыл Горький. «Как прозаик, — пишет А. М. Горький, — он написал исторический роман «Капитанская дочка», где с проницательностью историка дал живой образ казака Емельяна Пугачёва, организатора одного из наиболее грандиозных восстаний русских крестьян. Его рассказы «Пиковая дама», «Дубровский», «Станционный смотритель» и другие положили основание русской прозе, смело ввели в литературу новизну тем и, освободив русский язык от влияния французского, немецкого, освободили и литературу от слащавого сентиментализма, которым болели предшественники Пушкина».
