«Как будто вне любви есть в мире что-нибудь» — однажды сказал Фет («Старые письма»). Его лирика подчинена теме любви. Какого периода творчества мы ни начали бы читать стихотворение, всегда можем быть уверены, что встретим две темы, лейтмотивом проходящие через все фетовские произведения, — природа и любовь. Они переплетаются между собой, и иногда настолько тесно, что стирается грань между природными свойствами и состоянием человека:
И я слышу, как сердце цветет И в больную, усталую грудь Веет влагой ночной…
Любовь, природа, целый мир слиты воедино и никогда не существуют отдельно друг от друга.
Любовь у Фета — всегда сама чистота и одухотворенность, возлюбленная — «ангел неба безмятежный», которую .и невозможно вообразить иной. Ее неосязаемый, легкий образ мелькает в его стихах то развившимся локоном, то белоснежной ручкой, то детской ножкой.
Удивительно, но даже будучи уже далеко не молодым человеком, Фет продолжал писать о любви так, как будто она сейчас, сию минуту с ним. Его стихи в старости проникнуты не меньшим чувством, чем в юности. Вот одно из его ранних стихотворений:
О, долго буду я в молчанье ночи тайной Коварный лепет твой, улыбку, взор случайный, Перстам послушную волос густую прядь Из мыслей изгонять и снова призывать…
Это так естественно в молодости — восхищаться своей возлюбленной, любоваться мельчайшими чертами. Но у позднего Фета мы встречаем все те же чувства, ничуть не постаревшие:
Я говорю, что я люблю с тобою встречи За голос ласковый, за нежный цвет ланит,
За блеск твоих кудрей, спадающих на плечи,
За свет, что в глубине очей твоих горит.
Вряд ли семидесятилетний поэт испытывал эти чувства наяву в тот момент. Он воскрешал воспоминания былых лет, прошлое мешалось с настоящим. Фет вообще чаще пишет в настоящем времени; переживания, которые ложатся на бумагу, живут в нем именно в тот момент, когда рождаются слова.
Хорошо известна причина, по которой Фет так часто обращался к прошлому. Его любимая умерла, жизнь их не сложилась, но он до конца своих дней говорил с ней, как с живой, а если даже вспоминал о том, что она умерла, то грусть его была светлой, лиричной:
Очей тех нет — и мне не страшны гробы,
Завидно мне безмолвие твое,
И, не судя ни тупости, ни злобы,
Скорей, скорей в твое небытие!
Это стихотворение — отказ от примирения с вечной разлук эй, со смертью. Даже «небытие» ощущается как нечто позитивное. Трагедия, как это ни странно, превращается в источник вдохновения, гармонии.
Однако не следует думать, что Любовная лирика Фета всегда умиротворенна, что спокойное течение его мыслей и чувств не прерывается надрывными трагическими нотами. Смерть возлюбленной может породить светлое устремление «скорей, скорей в твое небытие», а может вызвать совсем иные чувства:
Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идет, и плачет, уходя.
Это уже совсем другое звучание, другое настроение. Но и здесь — все та же неизбывная любовь, неугасимая, неподвластная смерти.
В фетовской лирике есть любовь, есть ревность, есть разлука. Все это занимает значительную часть его творчества. Но он никогда не перепевает одно и то же чувство. У него множество оттенков любви, их нужно почувствовать в каждом стихотворении. Фет умеет верно передать особенное состояние влюбленного, поэтому его лирика всегда подкупает искренностью, поэтому она вечна. Ведь поэт передает то, что чувствует любой влюбленный во все времена. Фет писал: «У любви есть слова, те слова не умрут». Язык любви не меняется никогда, а Фет владел им в совершенстве. Каждому горячо любящему человеку, наверное, хотелось хоть раз:
…Жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
Для Фета «жить» и «любить» практически синонимы. Мы, конечно, не можем с уверенностью говорить о том, какие волнения, какие тревоги или радости обуревали поэта в тот или иной момент его жизни, но его поэтическая жизнь — это бесконечная любовь. Любовь светлая, беззаветная; никакой иной она для Фета не была никогда. У него мы не встретим горького разочарования в этом чувстве. Да, слышны трагические ноты, слышна горечь, но разочарование — никогда. Немыслимо представить лирику Фета без любви, невозможно не восхищаться ею. Другие поэты могут стареть, Фет не старел никогда. Любовь делала его душу молодой, поэтому даже сейчас его стихотворения близки и понятны, и нет среди них ни одного, которое мы могли бы назвать старомодным.