Маяковский и «любовная лирика» — раньше я считала, что эти два понятия не совместимы друг с другом. Ведь при изучении поэзии Маяковского обычно обращают внимание на ее гражданские и социальные стороны. Это вполне закономерно и определяется желанием представить автора как главного поэта революции, рупор коммунистических идей, каким он был на самом деле. Но лучше все-таки отделить поэтический образ от личности автора. Ведь сам по себе Маяковский был живым и тонко чувствующим человеком: «Любовь это жизнь, это главное. От нее разворачиваются и стихи, и дела, и все прочее. Любовь это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается мнимым, ненужным. Но если сердце работает, оно не может не проявляться в этом во всем».
К счастью, за последние годы стало появляться все больше и больше материалов, позволяющих по-новому взглянуть на жизнь и творчество Маяковского. Причем чем больше я узнаю о Маяковском как о человеке, тем интереснее он мне становится как поэт.
Настоящим откровением для меня стала любовная лирика Маяковского. О месте любви в его творчестве свидетельствуют такие поэмы, как «Облако в штанах», «Флейта-позвоночник», «Человек», «Люблю», «Про это»:
Даже если,
от крови качающихся, как Бахус,
пьяный бой идет —
слова любви и тогда не вехи.
То есть стихи — это отражения страдания в душе поэта. Мне кажется, что именно любовная лирика может играть важнейшую роль в осмыслении всего созданного Маяковским, даже поэзии «гражданского звучания». Однако сразу возникает вопрос, как отнестись к многочисленным стихотворным строкам и высказываниям такого рода: «…поэт не тот, кто ходит кучерявым барашком и блеет на лирические любовные темы», «меланхолическая нудь» («О поэтах»), или: «Бросьте! Забудьте! Плюньте и на рифмы, и на арии,
и на розовый куст, и на прочие мерехлюндии из арсеналов искусств…» («Приказ № 2 армии искусств»).
Думается, что в этих и подобных им строках речь идет не об отрицании любви и любовной лирики, это выступление против устаревших форм в искусстве и неискренних, поверхностных отношений, обыденности и пошлости, убивающих живое чувство любви. Такое отрицание любви направлено, как мне кажется, на утверждение любви истинной. Вся поэзия Маяковского устремлена к искренним отношениям. Именно поэтому для нее совершенно естественными являются размышления:
Эта тема придет,
прикажет: — «Истина».
Эта тема придет,
велит: — «Красота»…
И все-таки возникает вопрос: чем была для Маяковского любовная лирика? «Меланхолической нудью» или зеркалом душевных переживаний?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо найти связь между поэтическим и личным. Разобраться, какие обстоятельства, переживания подтолкнули поэта к написанию того или иного произведения. В жизни Маяковского было немало женщин, были серьезные любовные увлечения, быстротечные романы и просто флирт.
Но как же. тогда быть с трагической гибелью поэта — самоубийством? Трудно представить, чтобы такой красавец-мужчина покончил жизнь из-за земной женщины. Да и свободные нравы того времени осуждали ревность, излишнюю чопорность и щепетильность в любовных отношениях.
Так мы и не дойдем до главного в любовной лирике Маяковского, если будем копаться в житейских мелочах. А мне хочется сказать, что его настоящей, всепожирающей страстью была не женщина, а богиня по имени Революция. Именно ее признательности поэт добивался со страстностью пылкого любовника.
Но неверная Революция изменила ему. Ей перестал быть мил рай в шалаше подполья. Накатилась волна накопительства, жажда чинов и сановных постов. Исчезла чистота революционных побуждений. Именно этого не смог простить Маяковский своей избраннице сердца. А простые, земные женщины, как мне кажется, тут не при чем. Хотя, может быть, я ошибаюсь. Но я сама перестала бы любить Маяковского, живи я в одно с ним время, если бы он предал Революцию во имя пошлой любви к пошлой мещанке.
