Любил ли кто ее, как он? Есть ли хоть один поэт или писатель в мире, который не любил бы своей земли и страны, в которой ему довелось жить. Это та самая связь, без которой творчество не может состояться, тем более, никогда не станет народным. Вот и среди русских поэтов нет отщепенцев. Даже, говоря горькую правду, видя несправедливость и страдания народа, поэты упрекают в том не землю, а порядок на земле, который устроили люди. И Лермонтов, написав строки о немытой России, не отрекался тем от нее, а чувствовал свою сопричастность. Самые таинственные и не понятые многим отношения между страной и поэтом были отношения Александра Блока и России. Блок ворвался в поэзию и околдовал всех музыкальностью своих стихов. Такие ритмы слова и мысли завораживающее подействовали на многих, и все выдохнули: гений явился. А он и был гением. Блок был прямым последователем Пушкина. Приняв, как эстафету, искру божью, он погрузился в мир, который открыла перед ним душа России. Он был молод, горяч, неуемен в чувствах и полилась его песня о любви. И все решили почему-то, что это мелодия о любви к женщине, тем более, что Блок на ту пору как раз ухаживал за своей будущей женой Любонькой Менделеевой. Он и сам решил, что та таинственная незнакомка, которая так тревожит сердце, которая так непостижимо чиста, но невероятно сильна, и есть образ его возлюбленной, поэтически переосмысленный. Не распознал молодой Блок, что этот образ не земной, что это –небесное отражение России пытается открыть перед ним духовные высоты.
Так у Блока и недопроявился до конца этот небесный образ России. Но боль за нее и связь с ней остались навечно. Тема Родины мучила его, потому что это была тяга не к березкам, не красотам и даже не к людям, это была тоска по утраченной духовной близости. А ведь он был так близко к ней там, в молодости. Если посмотреть на фотографии Блока того времени, кажется, что и сам он не от мира сего: затуманенный взор, устремленный сквозь предметы. Ведь именно поэтому у Блока Родина оказалась сначала в образе девушки, а потом стала женой. И это было не просто каким-то сравнением, это было мироощущением наяву. Это было настоящей любовью, жгучей, мистической, но такой реальной. И Блок сам себя наказал за то, что смешал небесное с земным. Обратите внимание на третий этап его творчества, на тот «страшный мир, который он описывает. Откуда появилась вдруг в его стихах вместо таинственной незнакомки роковая красавица? Нет, этот новый образ никогда не обозначал образ Родины, он уже обозначал опаленную душу поэта.
Некоторые его стихи настолько явно выражают желание быть проклятым, он сам говорит, что сердце просит гибели и хочет на дно. Его стихи на последнем, предреволюционном, этапе творчества не стали хуже или лучше. И нисколько не меньше в ту пору он любил свою Родину, просто это стал уже совсем другой Блок, так и не смирившийся с потерей небесного, успевший познать адское, а теперь ожидающий возмездия. И оно наступило скоро. Поэт совсем ушел в свой мир, его страдания (их так никто не понял, считали, что Блок немного был не в себе) сжигали, а поэзия кинулась в мир «Двенадцатью», а потом «Возмездием». И их секреты до сих пор не раскрыты, потому что каждому видится и мнится в поэзии именно то, на что реагирует душа человека. А миссия поэта в том и состоит, чтобы даже ценой своих страданий и падений вести к свету души других.