С детства всем знакомое стихотворение Лермонтова «Парус» — одно из самых гармоничных и совершенных творений его поэзии. Романтичное мироощущение, свойственное ранним стихам Лермонтова с их неприятием повседневной действительности, темой одиночества и жаждой неограниченной свободы, в стихотворении «Парус» переосмысляется и углубляется. В нем Лермонтов стремится быть максимально объективным в изображении внутреннего «Я»: здесь нет места однозначному романтическому самоутверждению, как нет и самодостаточности душевного порыва к свободе. Это наглядно показывает и композиция стихотворения, в которой явно прослеживается намерение автора к поддержанию дистанции между субъектом и объектом изображения: в первых двух строках каждой строфы поэт рисует меняющуюся картину моря и Парус, а в двух последних — показывает реакцию лирического героя, который пытается разгадать тайну судьбы Паруса и дать ей оценку.
Стихотворение построено на ярких и контрастных противопоставлениях. Буря и покой, чужая далекая страна и родной край, движение навстречу неизвестности и бегство от постылой и наскучившей жизни, обретения и потери, далекое «там» и «тогда» и близкое «здесь» и «сегодня», сиюминутное «сейчас» и вечное «всегда» — таков неполный перечень лермонтовских противопоставлений (антиномий).
В первых строках стихотворения звучит мотив одиночества. Поэт показывает глубоко личностное переживание трагической судьбы Паруса. Буря, изображенная Лермонтовым во второй строфе, не приносит Парусу избавления от неудовлетворенности существованием. Сохранился черновой набросок стихотворения, в котором вместо хорошо знакомых и привычных нам слов: «увы, он счастия не ищет» написано: «увы, он ничего не ищет». Таким образом, в первоначальном варианте Лермонтов прямо заявлял, что странствия Паруса не преследуют никакой определенной цели. Тот факт, что в окончательной редакции стихотворения Парус не ищет счастья, соответствует духу лермонтовской поэзии, в которой мотив счастья нередко представлен через его отрицание, как невозможность достижения счастья здесь, на земле, в конкретных условиях существования. Счастье для поэта принадлежит к тем вечным ценностям бытия, о которых он постоянно размышляет. Жажда счастья и сознание того, что оно недостижимо, создает ощущение двойственности, которая так характерна для внутреннего состояния лирического героя. Парус не ищет счастья потому, что его нет ни в состоянии гармонии с могучей стихией жизни, когда эта стихия умиротворена и спокойна, ни в буре, то есть в гордом соперничестве и самоутверждении перед лицом того, что существовало до его явления в мир и будет существовать после его смерти. Парус ни в чем и нигде не может обрести успокоение, он не в силах установить равновесие между своим «мятежным» внутренним миром и миром внешним.
Еще Белинский отмечал характерную черту поэзии Лермонтова: в ней неизменно присутствуют «вопросы о судьбе и правах человеческой личности». Этот подлинно романтический и одновременно гуманистический пафос поэзии Лермонтова коренился в напряженных духовных исканиях поэта, которого никогда не переставали волновать основные вопросы, касающиеся человеческого бытия: о смысле и цели. Несмотря на то что в стихотворении «Парус» звучат ноты неподдельного трагизма, читателя не покидает ощущение того, что Лермонтов, несмотря на мучительные сомнения, твердо верит в то, что жизнь — не бесцельное скитание по морю житейской суеты, не бегство от повседневности, у жизни есть цель, пусть даже ее смысл нам неведом. Когда поэт задает вопрос о смысле и цели, это не означает, что он требует от жизни и мучительно ищет ответа. Само по себе вопрошание как активное действие души приближает его к разгадке тайны своего бытия в мире. Для романтического поэта не столь важно выйти победителем из схватки с неотвратимой судьбой, важно другое: иметь мужество, чтобы перед лицом этой могущественной силы ставить вечные вопросы и, по словам Блока, верить, что
…темной думы рост
Нам в вечность перекинет мост,
Надеяться и ждать.
