Вы находитесь: Главная страница> Пушкин Александр> Мое отношение к Онегину

Сочинение на тему «Мое отношение к Онегину»

В любых героев литературных произведений, даже в от­рицательных, авторы вкладывают что-то от себя, привносят в придуманные характеры свои реальные черты. Трудно не согласиться с этим утверждением. Достаточно вспомнить Пе­чорина или Обломова. Я уверена, что, даже осуждая своих героев, авторы относились к ним с большой теплотой. А все потому, что в своих персонажах во многом видели самих себя. То же самое можно сказать о Пушкине и его Евгении Онегине.

В самом деле, ведь Пушкин вращался в том же обществе, что и Онегин; воспитывался в очень похожих условиях. Ес­тественно, что и у автора, и у героя есть много сходных черт. Возможно, именно это обстоятельство в основном и определяет мое отношение к Евгению Онегину. Я искренне восхищаюсь этим человеком, я уважаю его характер, его ум. Но во многом герой отличается от своего автора. И эти чер­ты характера мне неприятны в нем, как неприятны они, надо думать, и самому Пушкину.

Попробуем разобраться подробнее, что за человек Евге­ний и что в нем может вызывать симпатию, а что — антипа­тию. Источник его пороков, думается, следует искать в да­леком детстве, когда душа человека настежь открыта для всего нового. Именно тогда в нас закладываются понятия о добре и зле, о чести и достоинстве. Именно тогда формиру­ются нравственные идеалы. Как же проходило детство Оне­гина?

Мы все учились понемногу Чему-нибудь и как-нибудь,

Так воспитанъем, слава богу,

У нас немудрено блеснуть.

Онегин был как раз из тех, кто учился «чему-нибудь» и «как-нибудь». Его довольно-таки поверхностные знания да­вали ему счастливую возможность производить впечатление образованного и эрудированного человека. Виновен ли Оне­гин в том, как его воспитывали? Конечно, нет. А природная лень, видимо, помешала ему восполнить пробелы в своем образовании.

Выйдя из детского возраста, Онегин тут же попадает в светское общество. Здесь ему суждено было преуспеть с его природным обаянием, умом, умением нравиться. И он дей­ствительно пользовался огромным успехом. Он сводил с ума женщин. Может быть, именно то обстоятельство, что ему все так легко и без труда давалось, быстро отвратило Оне­гина от однообразных развлечений света. Ему стало скучно. Это, как мне кажется, показывает незаурядность его нату­ры. Разве стало бы ему скучно от успехов, от любви, от веселья, будь он обыкновенным пошляком, нетребователь­ным к жизни? Беда Онегина состоит в том, что «рано чув­ства в нем остыли».

Татьяна встречает Евгения как раз в тот момент, когда он во власти величайшей хандры. Он пытается развлечь себя чем-то. Хотя бы устройством имения. Но и это быстро надо­едает. В деревне его подстерегает все та же верная его спут­ница:

Хандра ждала его на страже,

И бегала за ним она,

Как тень иль верная жена.

Даже любовь такой девушки, как Татьяна, не смогла про­будить Онегина от его спячки. И тут мне хотелось бы поспо­рить с теми, кто утверждает, что герой поступил жестоко, отвергнув ее любовь. Мое твердое убеждение состоит в том, что он поступил честно и благородно. А жестокость, прозву­чавшая в его словах, была полностью оправданна, поскольку позволила избежать недоразумений и недосказанностей.

Евгений искренне убежден, что не способен составить сча­стье Татьяны. Он вполне логично объясняет это:

Напрасны ваши совершенства,

Их вовсе недостоин я.

Поверьте (совесть в том порукой), Супружество вам будет мукой.

И только об одном он забывает: в любви нет и не может быть логики. И все, что он так четко и ясно изложил Татья­не, не могло, конечно, ни утешить ее, ни повлиять на ее чувства. Но нельзя обвинять Онегина: он поступил так, как считал нужным. Если и стоит винить его, то только в непроницательности. К сожалению, позже он и сам это поймет.

Я думаю, что единственный поступок, который можно поставить в вину самому Онегину, а не его воспитанию,— это дуэль с Ленским. Дуэль глупую и бессмысленную. Впро­чем, Онегин виноват не столько в самой дуэли, сколько в том, что напрасно и жестоко посмеялся над Ленским. Не­сколько танцев с Ольгой, «пошлый мадригал», нашептанный ей на ухо,— этого достаточно Онегину для «мщенья» (непо­нятно, кому и за что), а Ленскому — для того, чтобы счесть себя оскорбленным.

Но в дальнейшем, начиная с момента вызова на дуэль, Онегин вновь ведет себя достойно, как и подобает дворянину. Он спокоен и готов принять смерть, равно как и победу. Не его вина, что он стреляет лучше Ленского. Он не остает­ся равнодушным к смерти бывшего друга:

Убит!.. Сим страшным восклицаньем Сражен, Онегин с содроганьем Отходит и людей зовет.

Мне кажется, что то наказание, которому был подверг­нут Евгений в конце романа, чрезмерно для него. Да, он принадлежит к «потерянному поколению». Но ведь он чело­век, хоть и «лишний»! Получается, что он расплачивается за своих предков, за современников, за свое неправильное вос­питание, за общество, в котором жил, наконец, за собствен­ные слабости. Его чувство к Татьяне пришло слишком позд­но. Он мог спастись много лет назад, когда она предлагала ему свою любовь. Но он пренебрег этой возможностью и те­перь слишком дорого расплачивается за это пренебрежение, за свою слепоту.

Мне почему-то очень ясно видится дальнейшая судьба Евгения. Еще недолгое время — лихорадочное напускное ве­селье в свете, которое будет ему еще более ненавистно, чем когда-либо. Потом — смерть от пули противника на каком-нибудь поединке. А может быть, этот поединок состоится гораздо быстрее: ведь муж Татьяны застал Онегина на коле­нях. Так это или не так, кто знает? Ясно одно: ему больше незачем и не для кого жить. Я сочувствую Онегину, но пони­маю, что лучшего выхода, чем смерть в достаточно еще молодом возрасте, для него нет.