Несправедливость и неосновательность судейских подозрений Гринева оттенены Пушкиным в специально написанном эпизоде, в котором рассказывалось об отношении Гринева-отца к аресту своего сына. Военный, требовательный к себе человек и дворянин с развитым чувством чести, он, узнав об аресте, немедленно начал свое «следствие»: допросил свидетелей событий — Марью Ивановну и Савельича.
«Слух о моем аресте поразил всё мое семейство. Марья Ивановна так просто рассказала моим родителям о странном знакомстве моем с Пугачевым, что оно не только не беспокоило их, но еще заставляло часто смеяться от чистого сердца. Батюшка не хотел верить, чтобы я мог быть замешан в гнусном бунте, коего цель была ниспровержение престола и истребление дворянского рода. Он строго допросил Савельича. Дядька не утаил, что барин бывал в гостях у Емельки Пугачева и что-де злодей его таки жаловал; но клялся, что ни о какой измене он и не слыхивал. Старики успокоились и с нетерпением стали ждать благоприятных вестей».
Пушкин сознательно противопоставляет справедливое следствие, проведенное премьер-майором, несправедливому царскому суду. Не замечать этого противопоставления мы не имеем права. «Странное знакомство» своего сына с Пугачевым не обеспокоило строгого отца, «но еще и рассмешило». Приглашение на «пирушку» к Пугачеву — не преступление (угостил же Гринев Пугачева стаканом вина!). Й это действительно так. Пушкин настойчиво подчеркивает мысль, что преступлением, заслуживающим наказания, является измена. Но «батюшка не хотел верить, чтобы я мог быть замешан в гнусном бунте». Не верил и был прав в своем доверии сыну — тот не служил Пугачеву.
Тем горше было полученное известие о приговоре суда. «Сей неожиданный удар едва не убил отца моего. Он лишился обыкновенной своей твердости, и горесть его (обыкновенно немая) изливалась в горьких жалобах. «Как! — повторял он, выходя из себя. — Сын мой участвовал в замыслах Пугачева! Боже праведный, до чего я дожил! Государыня избавляет его от казни! От этого разве мне легче?»
Вот этот несправедливый приговор и попадает к Екатерине II. Вывод исследователя, что «как глава дворянского государства Екатерина II должна осуществить правосудие и, следовательно, осудить Гринева»,- вызывает удивление. Почему это монарх, осуществляя правосудие, осуждает по доносу и оговору, а не пытается восстановить справедливость? Ответа на этот вопрос нет. Екатерина II действительно конфирмирует несправедливый приговор. В этом акте уже начало ответа на вопрос, зачем Пушкин ввел в роман образ Екатерины II: самодержавию по природе чужда справедливость. А в действиях Пугачева нет ничего подобного: Пугачев проявляет милость к Гриневу и сироте Маше Мироновой. И это было глубоко справедливым актом.
Однако ведь Екатерина II не только утверждает несправедливый приговор, но еще, по мнению многих исследователей, проявляет милость: из уважения к заслугам и преклонным летам Гринева-отца она отменяет казнь его сына и отправляет преступника в Сибирь, на вечное поселение. Какая же это милость — сослать безвинного человека? Но такова, по Пушкину, «милость» самодержцев, коренным образом отличающаяся от милости Пугачева, она противоречит справедливости и является на самом деле произволом монарха. Нужно ли напоминать, что Пушкин на своем личном опыте уже знал, к чему сводится милость императора. Естественно, нет в подобной «милости» человечности. Жаль, что об этой реальной «милости» Екатерины II исследователь «забывает» и не упоминает о ней в своей статье.