Среди огромного количества поэтических голосов России последних двух столетий голос Афанасия Фета до сих пор звучит свежо и своеобразно. Это классик нашей поэзии. Недаром Л. Н. Толстой, много лет друживший с Фетом, удивлялся его поэтической дерзости, свойственной только великим поэтам.
Действительно, Фет умел смотреть на мир, как будто видя все впервые. Он ощущал любое мимолетное чувство, обыденное переживание во всей его неподражаемой красоте. В стихотворении «Я жду. Соловьиное эхо…» поэт говорит только об ожидании, весь мир вокруг — это его ожидание. Творца не интересует развязка: предмет или результат ожидания. Ожидание, томление — вот и сюжет, и тема, и единственный смысл стихотворения.
Критики имя Фета водрузили на знамя «чистого искусства», ценя «весеннее чувство», почти первобытную свежесть ощущения. Особой «лирической дерзостью» были поэтические эксперименты Фета. Знаменитое стихотворение «Шепот, робкое дыханье…» (1850) написано без единого глагола. Поэты следующих поколений — модернисты, символисты — считали Фета своим учителем, мастером многомерного зрения («то ласточка мелькнет, то длинная ресница»).
Для Фета в поэтическом открытии заключалось само существо лирики. Поэзия его вдохновляла и вела как чистое искусство. Он всегда различал жизнь и поэзию, и в жизни был абсолютно не похож на свои стихи. И хотя говорят, что поэзия — удел молодых людей, «муза» Фета была ему верна до самой старости. Сборники «Вечерние огни» стали лучшим из написанного поэтом. Огонь позднего Фета — это светоч воспоминания, пламя любви, жар сердца, свет звезд, огни космоса. Но главный огонь — тот, что заключен Творцом в груди человека, он «сильней и ярче всей вселенной», перед ним даже солнце лишь «мертвец с пылающим лицом» («Не тем, Господь, могуч непостижим…», 1879). Только об этом огне пожалеет поэт, покидая сей мир.
Могущество своей лирики Фет понимал ясно: стихи — открытие, а не необдуманность. Стихи Фета удивительно смелые. Автор чувствовал, что людям не хватает слов, что слова бедны и несовершенны. А его стихи были музыкой и магией. Это дерзновение перед Богом, который, как известно, создал мир Словом.
