Пушкин ничего не скрывает. Он объясняет. Именно это чувство жестокости и накопившейся за века угнетения ненависти о выступает в требовании Белобородова — вешать всех дворян. Изображая, народ, в «Капитанской дочке», Пушкин «помнил» о Радищеве, первым указавшем на народ как на ту политическую силу, которой предстоит обновить Россию. Он категорически утверждал, что свободы должно ждать от самой тяжести порабощения. Но, героизируя крестьян, Радищев никогда не впадал в их идеализацию. Оттого, например, он описал в главе «Медное» холуйство крепостного, «раба духом», который, угождая помещику, отдал ему на поругание свою молодую жену, став «спутником мерзостей» господина.
Изображение народа в «Капитанской дочке» преемственно соотносится с радищевским в «Путешествии…». Но в то же время оно принципиально отличается от радищевского — и не только художественным уровнем. Радищев был революционером, Пушкин, веря в народ, не призывал к революции.
Подчеркивая свободолюбие и мятежность народа, Пушкин видит, показывает и объясняет и другую сторону национального характера, сформированную рабством,- смиренность и послушание. Реализм писателя позволил ему раскрыть и величие народа, его историческую миссию, и глубоко драматичную, исполненную острых противоречий судьбу народа в самодержавном крепостническом государстве.
Савельича и Миронова, при всем различии их судеб, объединяет и нечто общее — отсутствие самосознания. Они живут во власти традиции, их отличает стереотипность мышления. Постоянно, из поколения в поколение повторяющийся образ жизни представляется им единственно возможным. Незыблемость существующего положения, освященного к тому же религией,- только эта истина доступна им. Оттого они никогда не смогут ответить на обиду и оскорбление, не смогут преступить рубеж, за которым их держит власть — помещичья или правительственная.
Одоевский после первого прочтения «Капитанской дочки» понял замысел Пушкина. Он писал поэту: «Савельич чудо! Это лицо самое трагическое, т. е. которого больше всех жаль…» Отчего же Савельича жаль? Он ведь честно прошел через все испытания, выпавшие на его и Гринева долю; никаких несчастий и происшествий, которые бы изменили его судьбу, с ним не произошло, он был и остался верным слугой молодого барина. Но В. Одоевский прав — Пушкин написал Савельича так, что его действительно жаль и нам, нынешним читателям. Надо только понять, почему мы жалеем Савельича, что таится за этой жалостью.