Особенность сатирического таланта Зощенко в том, что он создал
множество произведений, в которых предметом изображения
стали те стороны жизни, где происходила деформация сознания.
1929 г. — год великого перелома не только в хозяйственной жизни,
но и в культурной. Кончился период «проб и ошибок», поисков новых
форм, начался период сталинской культуры, появился социальный
заказ, требующий перевести язык партийных директив на язык
художественный. Сатира как жанр стала исчезать: в советской
России сатирического смеха быть не может. Но к этому времени
Зощенко успел своими рассказами завоевать популярность среди
читателей, и это позволило ему еще какое-то время печататься, но
вскоре его творчество было названо антисоветским.
Герои рассказов. «Новые люди» Зощенко — это обычные люди,
каких много вокруг: в скандальной «коммуналке», в длинной магазинной
очереди, в трамвае, в бане, в больнице… Эти люди «во множестве
», они обезличены долгой унизительной жизнью, озлоблены,
забиты, но при этом не догадываются о свой «обезличенности».
Отчего так получилось? Главный постулат нового времени: «Кто был
ничем, тот станет всем» вдруг выдал огромное количество мещан,
обывателей с низким культурным уровнем. Они думали так же, как
легендарный Шариков из повести Булгакова «Собачье сердце»: «Все
отобрать и все поделить», «Мы, пролетарии, наработались, теперь
пусть они горбатятся» (они — это буржуи). С одной стороны, получился
обыватель, а с другой — «хозяин жизни». В этом одно из противоречий
времени, определивших проблематику рассказов Зощенко.
Герои таких рассказов, как «Богатая жизнь», «Жертвареволюции»,
«Аристократка», «Нервные люди», «Пациентка», «Хозрасчет»,
«Рабочий костюм», «Прелести культуры», «Монтер» — не очень
грамотные, недалекие люди, лишенные каких-либо нравственных
и политических принципов. Они быстро овладели революционной
фразеологией и очень хорошо усвоили все практические и социальные
выгоды своего нового положения.
«Аристократка» (1923) — самый известный рассказ М. Зощенко.
Повествование, как и во многих рассказах, ведется от лица героя,
Григория Ивановича. Он ощущает себя у власти, состоит в комячейке
и является у себя в доме лицом официальным — «в смысле порчи
водопровода и уборной». Он знакомится с героиней на собрании, где
чувствует себя гораздо уверенней, чем в театральном буфете. Он
вычисляет человека по внешнему виду, по манере одеваться. Героиня
под стать ему, но это неважно, Григорий Иванович отмечает в ней
буржуазные привычки: «в шляпке, в чулочках фильдекосовых и хочет
культурно развлекаться». Проявление нормальных человеческих
чувств (желание угостить, ощущение неловкости от отсутствия
недостаточного количества денег, прогулки под руку) воспринимаются
Григорием Ивановичем как пережиток буржуазной культуры
(«буржуйская стыдливость», «буржуем недорезанным вьюсь»).
Пригласив свою даму в театр, Григорий Иванович не рассчитал, что
его дама может съесть много пирожных, и у него не хватило денег.
Сцена в театральном буфете показала не только низкий культурный
уровень «нового человека», но и изобличила его обывательскую сущность.
Несмотря на конфуз с деньгами, рассказчик все же не отказал
себе в удовольствии прочитать мораль пролетариата: «Не в деньгах,
гражданка, счастье…».
Такие люди, как водопроводчик Григорий Иванович, населяют
рассказы Зощенко.
Произведения Зощенко написаны в форме сказа, где характер героя
ставился в условия полного самораскрытия. Неразвитое сознание,
чье мышление представляло собой причудливый сплав старого и
нового, разоблачало идею революции, преображало ее до полного
отрицания. Сказовая манера воспроизводила лексику нового времени:
смесь новой терминологии с речью обывателя. Персонаж совпадал
с рассказчиком.
