Я хочу вам рассказать о книге А.Н. Толстого «Петр I». Петр Великий по своему духовному складу был одним из тех простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы их понять.
Петр был гостем у себя дома. Он вырос и возмужал на дороге и на работе под открытым небом. В продолжение своего царствования он исколесил широкую Русь из конца в конец. Многолетнее безустанное движение развило в нем подвижность, потребность в постоянной перемене мест, в быстрой смене впечатлений. Торопливость стала его привычкой. Он вечно и во всем спешил. Его обычная походка, особенно при большом размере его шага, была такова, что спутник с трудом поспевал за ним вприпрыжку.
Если Петр не спал, не пировал или не осматривал чего-нибудь, он непременно что-нибудь строил. Руки его были вечно в работе, и с них не сходили мозоли. За ручной труд он брался при всяком представлявшемся к тому случае. Ему трудно было оставаться простым зрителем чужой работы, особенно для него новой: рука бралась за инструмент; ему все хотелось делать самому. Охота к ремеслу развивала в нем быструю сметливость и сноровку: зорко вглядевшись в незнакомую работу, он мигом усваивал ее. Ранняя наклонность к ремесленным занятиям, к технической работе обратилась у него в привычку, в безотчетный порыв: он хотел узнать и освоить всякое новое дело, прежде чем успевал сообразить, на что оно ему понадобится.
С летами он приобрел необъятную массу технических познаний. «Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним вывели заключение, что он в совершенстве знал около четырнадцати ремесел. Впоследствии он был, как дома, в любой мастерской, на какой угодно фабрике. Успехи в ремесле поселили в нем большую уверенность в ловкости своей руки; он считал себя и опытным хирургом, и хорошим зубным врачом. Бывало близкие люди, заболевшие каким-либо недугом, требовавшим хирургической помощи, приходили в ужас при мысли о том, что царь проведает об их болезни и явится со своими инструментами, предложив свои услуги». Но выше всего он ставил мастерство корабельное. Никакое государственное дело не могло удержать его, когда представлялась возможность поработать топором на верфи. До поздних лет, бывая в Петербурге, он не пропускал дня, чтобы не завернуть часа на два в адмиралтейство. И он достиг большого искусства в этом деле. Современники считали его лучшим корабельным мастером в России. Он был не только зорким наблюдателем и опытным руководителем при постройке корабля: он сам мог собрать корабль с основания до всех технических мелочей его отделки. Он гордился своим мастерством и не жалел ни денег, ни усилий, чтобы распространить и упрочить его в России.
Печальные обстоятельства детства и молодости, выбившие Петра из старых, чопорных порядков кремлевского дворца, пестрое и невзыскательное общество, которым он потом окружил себя, самое свойство любимых занятий, заставивших его поочередно браться то за топор, то за пилу или токарный станок, то за правосправительную дубинку, при подвижном непоседливом образе жизни сделали его заклятым врагом всякого церемониала. Петр ни в чем не терпел стеснений и формальностей. Этот властительный человек, привыкший чувствовать себя хозяином всегда и всюду, конфузился и терялся среди торжественной обстановки, тяжело дышал, краснел и обливался потом, когда ему приходилось на аудиенции, стоя у престола в парадном царском облачении, в присутствии двора выслушивать «высокопарный вздор».
Будничную жизнь свою он старался устроить как можно проще и дешевле. Петр свою простоту и непринужденность вносил и в отношения с людьми; в отношениях с другими у него мешались привычки старорусского властного хозяина с замашками бесцеремонного мастерового.
Добрый по природе человек, Петр был груб как царь, не привыкший уважать человека ни в себе, ни в других; среда, нам уже знакомая, в которой он вырос, и не могла воспитать в нем этого уважения.
Верный рано усвоенному правилу, что руководитель должен прежде и лучше руководимых знать дело, которым он руководит, и вместе с тем желая показать собственным примером, как надо служить, Петр, создавая регулярные армию и флот, сам проходил сухопутную и морскую службу с низших чинов: был барабанщиком в роте Лефорта, бомбардиром и капитаном, дослужился до генерал-лейтенанта и даже до полного генерала. При этом он позволял производить себя в высшие чины не иначе, как за действительные заслуги, за участие в делах.
Более всего меня поразило, как Петр I обращался с окружающими, умел отметить заслуги и наказать за нарушения. Он интересен своим суждением о текущих делах, взглядом на свою власть, замыслами и заботами о будущем своего народа, затруднениями и опасностями, с которыми ему приходилось бороться, — всей своей деятельностью и всем своим образом мыслей. Интересна оценка всего этого его современника: «Мы, бывшие сего великого государя слуги, воздыхаем и проливаем слезы, слыша иногда упреки жестокосердия его, которого в нем не было. Когда бы многие знали, что претерпливал, что сносил и какими уязвляем был горестями, то ужаснулись бы, колико снисходил он слабостями человеческими и прощал преступления, не заслужившие милосердия; и хотя нет боле Петра Великого с нами, однако дух его в душах наших живет, и мы, имевшие счастье находиться при сем монархе, умрем верными ему и горячую любовь нашу к земному богу погребем вместе с собою. Мы без страха возлагаем об отце нашем для того, чтобы благодарному бесстрашию и правде учились от него».
Петр I был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Петр I внес огромный вклад в историю и культуру России.
