Мой Пушкин. Талант и ум, поэтичность и юмор, нравственные идеалы моего любимого поэта я глубже всего ощущаю, когда читаю «Евгения Онегина». Да это и неудивительно, ведь, как сказал В. Г. Белинский, «Онегин» есть самое задушевное произведение Пушкина, самое любимое дитя его фантазии». Критик говорил, что личность поэта в этом произведении отразилась так полно и ярко, что оценить роман и его героев — это значит оценить самого Пушкина. Нет ни одного героя, ни одной сцены, ни одного описания, которому он не дал бы своей оценки. Следуя за мыслью Пушкина, невольно ставишь перед собой вопросы и ищешь на них ответы вместе с автором, любишь то, что любит поэт, смеешься над тем, над чем смеется Пушкин.
И так же — невольно, исподволь — начинаешь проникаться тихим очарованием главной героини романа. За что же Пушкин любит свою героиню?
Вот как впервые она появляется на страницах романа:
Итак, она звалась Татьяной,
Ни красотой сестры своей,
Ни свежестью ее румяной
Не привлекла б она очей.
В ней пленяет совсем другое: задумчивость, мечтательность, любовь к природе, искренность, цельность натуры.
…от небес озарена
Воображением мятежным,
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем пламенным и нежным…
Татьяна, как и многие провинциальные барышни, получила воспитание, в котором соседствовали и страсть к французским романам, и интерес к рассказам няни. Она «верила преданьям простонародной старины, и снам, и карточным гаданьям, и предсказаниям луны».
В. Г. Белинский сказал, что «Татьяна — это поэтически воспроизведенная русская девушка». Пушкин впервые вывел в литературе образ реальной русской женщины. До него — в поэмах и романах — царствовали или «роковые женщины», или небесные красавицы (над которыми сам поэт посмеивается: «Глаза, как небо, голубые, / Улыбка, локоны льняные, / Движенья, голос, легкий стан…»). Татьяна же была похожа на женщин, которые жили рядом, которых Пушкин да и все его читатели знали — милых скромных деревенских мечтательниц, таящих в душе способность на сильное чувство, на решительные поступки.
Весь внутренний мир юной Татьяны заключался в ожидании любви. «Давно ее воображенье, сгорая негой и тоской, алкало пищи роковой», «душа ждала кого-нибудь и дождалась…» На пути Татьяны встал Онегин: «пора пришла, она влюбилась».
Разыгрывается драма. Влюбленная Татьяна ждет ответа на свое послание, но ответа нет, и возлюбленный, как это принято в романах, не бросается ей на грудь, а, напротив, читает Татьяне нравоучение: «Учитесь властвовать собою! Не всякий вас, как я, поймет! К беде неопытность ведет!».
Любовь Татьяны безнадежна. Ну чем могла привлечь опытного светского льва молоденькая деревенская девушка?
Татьяна получает хороший жизненный урок, и после отъезда Онегина из деревни она посещает его дом и читает те книги, по которым учился жизни сам Онегин. «И все ясней ей тот, по ком она вздыхала». Нет, он не романтический Грандисон, а просто «москвич в гарольдовом плаще».
Прошло три года. Татьяна — жена важного столичного сановника, пользуется успехом в свете. Неожиданно герои встречаются вновь. И тут пробуждается чувство в Онегине! Но что это? Действительно чувство или очередная прихоть избалованного человека? По мнению Пушкина — прихоть, а по мнению Белинского — возрождение к жизни. По моему мнению и следуя логике характера Онегина — это, безусловно, прихоть. Княгиня, окруженная вниманием влиятельнейших людей, — и вдруг у его ног! Одна эта мысль могла возбудить тщеславие Онегина и внушить ему самую пламенную любовь.
Но Татьяна разгадывает, вернее, давно разгадала Онегина. Он добивается ее потому, что она богата и знатна, что ее позор «теперь бы всеми был замечен».
Может быть, она и ответила бы на любовь, если бы поверила, что чувства его искренни. Жизнь научила ее, что люди совсем не те, за кого они себя выдают. А в свете тем более. И чувства, и люди — все не настоящее, а мнимое, кажущееся. Ведь и сама она только внешне окружена блеском и сиянием, а на самом деле — одинока, в холодных пустых комнатах она мечтает о полке книг и о саде, оставленном в деревне. И вот здесь, на грани счастья и вечной опустошенности, она согласилась на последнее: твердо и решительно отказала Онегину.
И иначе быть не могло. Ведь если бы было произнесено «да» — перед нами стояла бы обычная светская дама, которых так хорошо знал Пушкин. Ведь и сам он оказался жертвою тех отношений, что царили в свете. Ему пришлось отдать жизнь, чтобы защитить свою честь и честь своей жены. Становится ясно, почему так близка и понятна Пушкину его Татьяна! И эта Татьяна близка и понятна мне. Вслед за Пушкиным я повторяю: «Я так люблю Татьяну милую мою…»