А. С. Пушкин воплотил в своем поэтическом слове мировую гармонию и непосредственно жизнь. Горячо и страстно он не только жил, но и писал. Пушкин — самое драгоценное, что есть у России, самое родное и близкое для каждого из нас; и оттого, как заметил один исследователь русской литературы, нам трудно говорить о нем спокойно, объективно, без восторга.
Творчество этого богопоэта необыкновенно разнообразно, как сама жизнь. Любовь, ненависть, смысл бытия, стремление к свободе, посмертная слава, муки творчества — все это становится объектом поэтического исследования.
В своей поэзии Пушкин сочетал лучшие традиции мировой и русской литературы. Наиболее выразительно это проявляется в теме предназначения поэта и поэзии.
Над вопросом о своем поэтическом наследии задумывались все поэты всех времен. Название «Я памятник себе воздвиг…» восходит к оде Горация «Exegi monument». Строки пушкинского стихотворения также перекликаются со строками Ломоносова «Я знак бессмертия себе воздвигнул. Превыше пирамид и крепче меди…» и с одой Державина: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, металлов тверже он и выше пирамид…». Но Пушкин понимает предназначение поэта иначе: «Глаголом жги сердца людей».
Поэтические строки Пушкина всегда предполагают бесконечное множество осмыслений. Перечитывая, каждый раз по-новому понимаешь их содержание.
«Что же было предметом его поэзии?» — спрашивал Гоголь. И отвечал: «Все стало предметом». Действительно, в стихах Пушкина мы найдем все: и реальные портреты времени, и философские размышления о главных вопросах бытия, и картины вечного изменения природы, и движения человеческой души. Пушкин был больше чем поэт. Это историк, философ, политик — человек, являющий собой эпоху.
Поэт был настоящим живописцем природы, он воспринимал ее зорким взглядом художника и тонким слухом музыканта:
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса…
Часто через символику пейзажа поэт передает свои вольнолюбивые порывы:
Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
Именно в стихотворении «К морю» Пушкин связывает образ моря с неспокойной, бурной стихией, со «свободной стихией» борьбы.
Другое настроение воплощено в стихотворении «Я помню чудное мгновенье…». В нем Пушкин рассказывает не только о своей любви, но и о том, как на его жизнь повлияло это чувство: «…Звучал мне долго голос нежный, и снились милые черты». Стихотворение построено на сопоставлении двух образов: любви и жизни. Жизнь идет своим чередом «в глуши, во мраке заточенья», но любовь — это «божество» и «вдохновенье», которые торжествуют над жизнью.
Мотив смерти в лирике Пушкина — это «пир во время чумы»: всегда одновременно кто-нибудь пирует и кто-нибудь умирает, цепь жизнь—смерть непрерывна: «Эта черная телега имеет право всюду разъезжать». И на одном из этих празднеств, окаймленных черной смертью, Пушкин над нею смеется, дерзновенно славит Царствие чумы и раскрывает глубины обезумевшего сердца:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении чумы! —
Все, все, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья,
Бессмертья, может быть, залог.
Вся поэзия Пушкина является оправданием Бога, творца, оправданием добра. И это ее назначение сказывается и в самой форме, в самих звуках его стихотворений. Не только определенные сюжеты и общий строй его песен, но и сами они как песни, даже отдельные тона их, ласкающие сердце, уже примиряют с природой и жизнью.
Пушкин «видел и внимал» всю окружающую жизнь. Его произведения именно поэтому так близки многим читателям. Он смог «жить, чтоб мыслить и страдать», и, читая его строки, мы мыслим и страдаем вместе с Пушкиным.
