В личности Афанасия Фета удивительным образом сошлись дваабсолютно разных человека: огрубелый, сильно тёртый, битый жизньюпрактик и вдохновенный, неутомимый буквально до последнего вздоха(а умер он в возрасте 72 лет) певец красоты и любви.Сын мелкого немецкого чиновника, Фет был за взятку записан сыноморловского помещика Шеншина, который увез мать поэта от его отца.Но обман раскрылся, и Фет в течение многих лет испытывал на себе,что значит быть незаконнорожденным. Главное, что он лишился приэтом статуса дворянского сына. Он пытался «выслужить» дворянство, но13 лет армейской и гвардейской лямки ничего не дали. Тогда онженился по расчету на старой и богатой, стал жестоким иприжимистым сельским хозяином-эксплуататором. Революционерам идаже либералам Фет никогда не сочувствовал и, чтобы достичьжелаемого дворянства, долго и громко демонстрировал своиверноподданнические чувства. И только когда Фету было уже 53 года,Александр II изложил благоприятную резолюцию на его прошение.Доходило до смешного: если тридцатилетний Пушкин считалоскорбленнием пожалование ему царем камер-юнкерского звания (этопридворный чин, обычно даваемый молодым людям до 20 лет), то этотрусский лирик специально выхлопотал себе камер-юнкерство уже в 70лет?И при этом Фет писал божественные стихи. Вот стихотворение 1888года:»Полуразрушенный, полужилец могилы,О таинствах любви зачем ты нам поешь?Зачем, куда тебя домчать не могут силы,Как дерзкий юноша, один ты нас зовешь? Томлюся и пою. Ты слушаешь и млеешь;В напевах старческих твой юный дух живет. Цыганка старая одна ещепоет».То есть буквально два человека жили в одной, кстати весьманеприятной на вид, оболочке. Но какая сила чувства, мощь поэзии,какое страстное, юношеское отношение к красоте, к любви!Поэзия Фета недолго имела успех у современников в 40-е годы, а в 7080-х годах это был успех весьма камерный, отнюдь не массовый. Номассам Фет был знаком, хотя они не всегда знали, что популярныеромансы, которые они распевают (в том числе и цыганские), на словаФета. «О, долго буду я в молчаньи ночи тайной», «Какое счастие! и ночьи мы одни», «Сияла ночь. Луной был полон сад», «Давно в любвиотрады мало», «В дымке-невидимке» и, конечно, «Я тебе ничего нескажу» и «На заре ты ее не буди» вот лишь немногие стихотворенияФета, положенные на музыку разными композиторами.Лирика Фета тематически крайне бедна: красота природы и женскаялюбовь вот и вся тематика. Но какой огромной мощи достигает Фет вэтих узких пределах. Вот стихотворение 1883 года:»Только в мире и есть, что тенистый Дремлющих кленов шатер.Только в мире и есть, что лучистыйДетски задумчивый взор.Только в мире и есть, что душистыйМилой головки убор.Только в мире и есть этот чистыйВлево бегущий пробор».Это своеобразная онтология (философское учение о бытии) Фета, хотяфилософской его лирику назвать трудно. Мир поэта очень узкий, нокакой же прекрасный, полный изящества. Грязь жизни, проза и зложизни не проникали в его поэзию никогда. Прав ли он в этом?Видимо, да, если видеть в поэзии искусство по преимуществу. Красотаи должна быть главным в ней.Гениальна лирика природы Фета: «Я пришел к тебе с приветом»,»Шепот. Робкое дыханье», «Какая грусть! Конец аллеи», «Это утро,радость эта», «Жду я, тревогой объят» и множество других лирическихминиатюр. Они разнообразны, непохожи, каждая являет собойнеповторимый шедевр. Но есть общее: во всех них Фет утверждаетединство, тождество жизни природы и жизни человеческой души. Ипоневоле задумываешься: где источник, откуда эта красота? Творениели это Отца небесного? Или источник всего этого сам поэт, егоумение видеть, его светлая, открытая красоте душа, каждое мгновениеготовая восславить окружающую красоту? В своей лирике природы Фетвыступает как антинигилист: если для тургеневского Базарова «природане храм, а мастерская, и человек в ней работник», то для Фета природа единственно храм, храм и фон прежде всего любви, роскошнаядекорация для тончайших сюжетных изгибов любовного чувства, а вовторых, храм для вдохновения, умиления и молитвы красоте.Если для Пушкина была проявлением высшей полноты жизни, то дляФета любовь есть единственное содержание человеческого бытия,единственная вера. Эту мысль он утверждает в своих стихах с такойсилой, что заставляет усомниться, не язычник ли он. У него и самаприрода любит не вместе, а вместо человека («В дымке-невидимке»).В то же время вполне в христианском духе Фет считает человеческуюдушу частицей небесного огня, божьей искрой («Не тем, господь,могуч, непостижим»), ниспосланной человеку для откровений,дерзаний, вдохновения («Ласточки», «Учись у них у дуба, у березы»).Удивительны поздние стихи Фета, 80-90-х годов. Дряхлый старик вжизни, в поэзии он превращается в горячего юношу, все мысликоторого об одном о любви, о буйстве жизни, о трепете молодости(«Нет, я не изменил», «Моего тот безумства желал», «Люби меня! Кактолько твой покорный», «Еще люблю, еще томлюсь»).Разберем стихотворение «Я тебе ничего не скажу», датированное 2сентября 1885 года. В нем выражена часто встречающаяся у романтиковмысль о том, что языком слов нельзя передать жизнь души, тонкостичувства. Например, стихотворение Фета «Как мошки зарею» (1844)кончается мечтой «О, если б без слова Сказать душой было можно!».Поэтому любовное свидание, как всегда, в окружении роскошнойприроды, (открывается молчанием: «Я тебе ничего не скажу…».
Романтики не доверяли языку слов как средству выражения душичеловека, тем более поэта. Впрочем, назвать Фета романтикомзатруднительно: очень уж он «земной». Тем не менее уделом героястихотворения остается «молча твердить» слова любовного признания.И этот оксюморон (сочетание контрастных по смыслу слов) становитсяглавным словесно-художественным образом стихотворения. Но все-такипочему он молчит? Какая мотивировка дается этому? Вторая строкауточняет: «Я тебя не встревожу ничуть». Да, как свидетельствуют другиестихотворения, его любовь может и встревожить, взволноватьдевственную душу его избранницы своими «томленьями» и даже»содроганьями». Есть и другое объяснение, оно в последней строкевторой строфы: его «сердце цветет», подобно ночным цветам, о которыхсообщается в начале строфы. Вот тождество человеческой души иприроды, выраженное, как и во многих других произведениях Фета, спомощью особого художественного приема, называемогопсихологическим параллелизмом. К тому же грудь, т.е. вместилищеэмоционально-духовного начала, героя «больная, усталая» (перваястрока третьей, последней строфы). «Я дрожу» — от ночного ли холодкаили от каких-то внутренних душевных причин. И поэтому конецстихотворения зеркально повторяет начало: «Я тебя не встревожуничуть, Я тебе ничего не скажу».Трехстопный анапест стихотворения звучит напевно: «Я тебе ничего нескажу» неоднократно вдохновляло многих композиторов.Стихотворение привлекает тонкостью и изяществом выраженных в немчувств и естественностью, негромкой простотой их словесноговыражения.
