«Полтава» задумана была и возникла как поэма историко-героическая, где политические события, лица и обстановка играют первенствующую, ведущую роль. В эту историческую тему введена другая — историко-романтическая — тема любви Марии (Матрены) Кочубей к Мазепе,— органически слитая с первой и существенно важная по требованиям задуманного и разработанного Пушкиным жанра (о чем речь будет дальше), но все же подчиненная и вторичная, вставленная в историческую раму и вплетенная в исторический фон.
На историческую тему, как основную и первичную по первоначальному плану — указывает свидетельство черновой рукописи «Полтавы». Работа над поэмой начата была 5 апреля 1828 г. с чисто исторического вступления, перенесенного лишь много спустя, в дальнейшем ходе работы в середину первой песни и даже частично в Третью песнь. Обратимся к рассмотрению творческой работы Пушкина над черновой рукописью поэмы.
Вступление в первоначальной композиции и сразу вводило в политическую и военную обстановку, в один из переломных моментов исторической жизни страны, излюбленных Пушкиным и характерных для его историко-поэтической тематики: в момент жесточайшего напряжения, вызванного трудной и долгой войной молодой Петровской России с «непобедимой» Швецией Карла XII, усугубленного внутренней борьбой, глубокой ломкой старого московского строя, волнениями и восстаниями отягощенных войной и реформами народных масс, наконец, сепаратистским движением на Украине, возглавленным тайным врагом Москвы и Петра — Мазепой.
В ходе работы в нем намечались еще детали, оставшиеся неосуществленными. Пушкин думал расширить историческую экспозицию, изобразив отношение к событиям со стороны западноевропейских государств:
Европа беспокойным любопытным взором…
Предполагал он также, сказав о переносе Карлом войны в Украину, ввести фигуры обоих героев-антагонистов, Мазепы и Петра:
Начальник буйных казаков…
Владыка вольных казаков…
Седой начальник той страны, Мазепа…
И рядом с этим, но в сопоставлении с Карлом:
Петров орлиный взор
Недремля следовал за ним…
Ему готовя гибель тайну
Петр ожидал его в Москву…
Эти наброски, не вошедшие в перебеленные две тирады, не получили развития и остались лишь в черновике. После этого работа над поэмой, начатая 5 апреля, вскоре — около середины месяца — надолго остановилась. Об этой остановке и о дальнейшем ходе работы над «Полтавой» мы можем судить по другим текстам, которые входят в тетрадь, содержащую черновую рукопись поэмы.
На обороте 17 листа набросаны, также карандашом, первые две строфы «Воспоминаний в Царском Селе», датируемые Т. Г. Цявловской «июлем — 15 августа 1828 г.», а вслед за этими набросками, на двух листах (18 и 19, с переходом одного четверостишия на предыдущий лист) вновь начинается черновик «Полтавы». Он написан, как и предшествующие тексты, карандашом, торопливо и вместе с тем — с остановками и, по-видимому, с напряжением — на что указывают многочисленные рисунки на полях и среди текстов. Датировать этот новый приступ к поэме можно — очень приблизительно — серединой августа. Начинается запись стихами, непосредственно примыкающими к двум строфам, написанным в апреле и кончающимся словами:
Но быстрый Карл поворотил
В средину новых средств и сил
И перенес войну в Украину.
Написав восемь стихов, изображающих настроение украинцев молодых «друзей мятежной старины», поэт перешел к самому гетману — но его изображение не сразу далось ему. Зачеркнув все написанное на этой странице, он на предыдущей, после «Воспоминаний в Царском Селе», сделал сводку зачеркнутого:
Кругом Мазепы раздавался
Враждебный крик: пора, пора
Но старый Гетман оставался
Усердным подданным Петра.
Эта тема развивается и дальше: наружное спокойствие, даже равнодушие и беспечность гетмана прикрывают «другие тайные заботы» — «поздний жар», в котором «упорно, медленно» раскаляется «сердце старика».
Таким образом вводится тема любви Мазепы к дочери Кочубея. Здесь впервые появляется героиня поэмы — дочь Кочубея. Имя ее пока не установлено, поэт в нем колеблется — о чем мы говорили уже выше, в другой связи. Он сначала называет ее «Наталья» (впрочем, эта строка написана так неясно, что в правильном чтении нет уверенности). Затем — очень ясно написанное «Мария». Но это — еще далеко не окончательно. К имени «Наталья» Пушкин склоняется и дальше, описывая богатства Кочубея и то сокровище, которым он гордился больше всего (л. 19):
Он горд Натальей молодой
Своею дочерью меньшой
Первоначально:
Алкали бунта и войны.
Дописав портрет Марии и наметив новую относящуюся к ней тему — о сватающихся к ней женихах и о последнем из них — гетмане Мазепе, — поэт вновь прерывает свою работу и, оставив (пока) свободной следующую страницу (л. 26), обращается к совершенно иному крупному замыслу — к прозаической повести из современной жизни петербургского общества. Повесть, известная в печати по начальным словам — «Гости съезжались на дачу гр. Л.», — занимает здесь почти полных 20 страниц, без перерывов и отклонений. Текст сначала (на л. 27) написан чернилами и настолько тщательным почерком, почти без поправок (из которых многие сделаны карандашом, т. е. позднее), что производит впечатление перебеленного с другого, неизвестного нам черновика. Но далее он переходит в черновик и заканчивается (на л. 36) спешно набросанной карандашом вставкой. Работу над повестью можно датировать (приблизительно) второй половиной или концом августа — началом или первой половиной сентября. Все это время Пушкин не прикасался к «Полтаве» — и лишь после вставки на л. 36, которой заканчивается — вернее, обрывается — здесь текст повести, непосредственно за ней, тем же карандашом и тем же почерком, продолжен черновик «Полтавы» с того места, где он был оборван, когда Пушкин от исторической поэмы обратился к современней социально-психологической повести. Новый приступ к поэме начинается стихами:
Зато завидных женихов
Ей шлет Украина и Россия
И всем ответ — отказ — И вот
За ней сам Гетман сватов шлет…
А вслед за этим — четверостишие, изображающее в народно-песенном стиле состояние взволнованной невесты, в его первой, тут же зачеркнутой и потом замененной редакции:
Не голубь жалобно воркует
Услышав сокола полет,
Мария бедная тоскует
Трепещет, и решенья ждет.
Отсюда начинается основной черновик «Полтавы», занимающий 62 страницы сплошного текста, писанного почти везде в два столбца (листы 71—77 тетради); он охватывает всю поэму до конца — за исключением диалога Марии с Мазепой в начале Второй песни. В таком построении историческая поэма Пушкина приобретает подлинно новаторские черты, небывалые пи в русской, ни в западноевропейской поэзии. Нельзя, однако, не отметить в «Полтаве» некоторые черты, свойственные «вальтерскоттовскому» типу исторического романа, где историческая эпоха, исторические лица и события передаются через участие в них внеисторических, большею частью вымышленных персонажей. Подобным внеисторическим элементом является в пушкинской поэме вся ее «новеллистическая» линия — и этому не противоречит то, что ее главный герой — гетман Мазепа — вполне историческое лицо: его политический характер не нарушается, но еще углубляется и заостряется его отношениями с Марией. Таков смысл изменения плана, на котором мы остановились в истории работы поэта над «Полтавой».