«Полтава» не имела успеха у современников Пушкина. Как говорил Пушкин в своих заметках «Опровержение на критики». — «Полтава» не имела успеха». «Полтава» вышла в свет в 1828 году. Это была поэма, написанная в форме исторической
Повести. Вместо 24 традиционных песен Пушкин написал «несколько глав из исторического романа» в стихах. Поэма «Полтава» начинается как драма и разворачивается как народная трагедия. Кочубей, Мария, Мазепа связаны друг с другом личными отношениями, которые находят настоящую оценку лишь в отношении к истории. Что касается Петра, то он поставлен вне круга личных отношений, он «свыше вдохновенный».
Мысль Пушкина о русской истории определила и название поэмы. Он назвал ее не «Мазепа», не «Петр Великий», а «Полтава», указывая на великий народный подвиг, совершенный в этой битве, которая была одним «из самых важных и счастливых происшествий царствования Петра Великого». Пушкин сумел придать «Полтаве» черты глубокой народности в содержании и в стиле:
Уж близок полдень.
Жар пылает.
Как пахарь,
битва отдыхает.
Петр Великий, неотделимый от своих дружин, похожий на героев торжественной оды и эпической поэмы, нарисован в традициях старинной литературы XVIII века:
И он промчался пред полками,
Могущ и радостей, как бой.
История дышала современностью. Поэма была написана через пятнадцать лет после Бородинского сражения. Могло показаться, что Пушкин пытается возродить старую эпическую поэму, создать нечто подобное героической поэме «Петр Великий» Ломоносова. Но он очень искусно обходил условности старой эпической формы, не отрицая ее поэтического смысла и значения. Он не отрицал смысла и значения даже и поэмы Ширинского-Шихматова «Петр Великий». Можно указать на прямые связи этой последней эпопеи, некогда осмеянной арзамасцами, с новым эпосом зрелого Пушкина.
«Полтава» — это пушкинский реванш русской эпической поэмы за все ее поражения в минувшем и нынешнем веках.
«Полтава» вышла в свет одновременно с последним, 12-м томом «Истории государства Российского» II. М. Карамзина. Как «последний летописец», Карамзин остановился на эпохе «смутного времени». Как первый историк, Пушкин начинал с эпохи Петра Великого. История становилась властительницей дум Пушкина. Не только та, что «осталась за холмом», но и га, что живет в событиях современности. В «Полтаве» Пушкин говорил о Петре Первом:
В гражданстве северной державы,
В ее воинственной судьбе,
Лишь ты воздвиг, герой Полтавы,
Огромный памятник себе.
Теперь он увидел перед собой Медного Всадника — воплощенный в металле памятник Петру Великому, основателю «военной столицы». В стилистике «Медного всадника» отчетливо обозначены два разнородных начала: торжественная ода ч смиренная элегия. Это разноречие стиля, стилистическое противоречие вполне отвечало свободному и сложному замыслу Пушкина. Он тяготеет к одической возвышенности там, где звучит тема Петра, и возвращается к элегической задушевности там, где касается темы Евгения.
В поэме два плана — и оба истинные. Для Пушкина были одинаково достоверны и деяния Петра Великого, и страдания безвестного Евгения. Пушкину был близок мир Петра, была понятна и дорога его мечта «ногою твердой стать при море». Он видел, как перед Петром, «мощным властелином судьбы», смирялась «побежденная стихия».
Но Пушкин сознавал, какая дорогая цена была заплачена за это торжество, какой ценой был куплен стройный вид военной столицы. Поэтому в его поэме есть истинная глубина, высокая человечность и суровая правда. Как великий национальный поэт, Пушкин видел историю и современность в их неразрывной связи, понимал великие противоречия жизни и стремился удержать связь времен.
В сущности, «Полтава» является эпическим воплощением тех же настроений, которыми в лирике Пушкина продиктованы его «Стансы» («В надежде славы и добра») и послание в Сибирь («Во глубине сибирских руд»). Такова была история. Но такова была и современность. В центре поэмы — роковая минута бытия. В. Г. Белинский говорил, что «Полтава» и такими стихами, как «Пир Петра Первого», образуют «самую великую «Петриаду», какую только в состоянии создать гений великого национального поэта».
Пушкин не печатал поэму при жизни. Рукопись ее была найдена в бумагах поэта после его смерти. Стихи Пушкина поразили Е. А. Баратынского своей силой и оригинальностью. В письме к жене он пишет: «Новые стихотворения Пушкина. Есть красоты удивительной, вовсе новые духом и формой. Все последние пьесы его отличаются — чем бы ты думала? — силою и глубиною…»
Киреевский назвал Пушкина историком, а Баратынский — мыслителем. И оба они были правы.