«Памятник» последнее и одно из самых высоких созданий Пушкина на тему поэта. Получилось так, что стихотворение стало как бы поэтическим завещанием Пушкина. Оно и написано как завещание. По словам М. П. Алексеева, «стихотворение «Я памятник себе воздвиг…» мыслилось поэтом как предсмертное, как своего рода прощание с жизнью и творчеством в предчувствии близкой кончины».
Стихотворение «Памятник» по своим глубинным истокам связано с одой Горация «К Мельпомене». Эту оду переводил Ломоносов, свободно изложил Державин. К тексту Державина пушкинский «Памятник» ближе всего. Тем не менее он представляет собой не подражание, а оригинальное произведение, и его поэтические мысли становятся понятными читателю сами но себе, а не в какой-либо соотнесенности с Державиным или Ломоносовым. В «Романе в письмах» устами своей героини Пушкин дает задачу поэту: «Пусть он по старой канве вышьет новые узоры…». В «Памятнике» Пушкин сделал именно это: по старой канве вышил новые узоры — совсем новые.
В «Памятнике» Пушкин говорит о своем понимании Смысла и ценности поэзии. Он видит их в том, чтобы служить добру и пробуждать в людях «чувства добрые». Для Пушкина в этом основная задача поэзии и высшее ее оправдание. То же относится и к прославлению свободы. Чувство свободы, особенно в «Жестокий век», с точки зрения Пушкина, есть тоже высокое и доброе чувство. Как и милосердие, к которому Пушкин призывает власти своими стихами.
«Памятник» — стихотворение не только глубокое и сильное своей мыслью, но и очень цельное по мысли. Цельное не прямой, не внешней логикой, а свободным сцеплением глубоко связанных поэтических идей. Эти идеи в стихотворении перекликаются, возникают и исчезают по свободным ассоциациям и вместе с тем по внутренней необходимости. При этом за ними, за их движением всегда видна единая и цельная личность поэта, его жизненный опыт, его высокое достоинство и его мудрость.
Стихотворение «Памятник» не только до сих пор читают и перечитывают, но о нем не утихают горячие споры. Историков литературы — по крайней мере многих из них — смущает последняя строфа: «Веленью божию, о муза, будь послушна…». В ней видят нечто не до конца проясненное, а иные находят в ней противоречие всему тому, что было сказано в стихотворении прежде. Одни известный современный исследователь творчества Пушкина пишет, например, о последней строфе «Памятника» так: «Попробую теперь объяснить, как дело обстоит с последними наиболее мрачными и грустными строками пушкинского «Памятника». В сущности, стихотворение Пушкина само по себе, казалось бы, не нуждается в этой строфе, Все уже сказано — и о бессмертии поэзии Пушкина и славы его, и о мировом значении в будущем.
«Неленью божию, о мука, будь послушна,
Обиды но страшась, не требуя истца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И неоспорима для глупца»
Ни мысли последней строфы вытекают не только из мировоззрения Пушкина, и из идей самого стихотворения «Памятник». Они являются прямым развитием того, что сказано в самом начале: «Вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа». Намеченная и заданная этими словами МЫСЛЬ о непокорности поэта всякой земной власти, о его высокой независимости получает в последней строфе развернутый и окончательный вид. Правда, в последней строфе косвенным образом отстаивается также и независимость поэта от парода, однако и в этом ничего неожиданного и странного нет. Ту же мысль Пушкин прямо провозглашал в стихотворении «Из Пиндемонти». Очевидно, для Пушкина она не случайная.
Народу Пушкин служил всей своей жизнью, всем своим творчеством. Но служил он не послушный ему, не подчиняясь, а свободно — в соответствии со своим высоким пониманием истины и добра. Только так, по Пушкину, и должен служить поэт. Сам народ в конечном счете поймет это и будет благодарен поэту. И вот почему и пушкинские слова о народе из стихотворения «Из Пиндемонти», и содержание последней строфы «Памятника» нисколько не противоречат тем местам в «Памятнике», где Пушкин говорит о грядущей всенародной своей славе и всенародной к себе любви.