В автобиографии «Я сам» под заголовком «Октябрь» Маяковский пишет: «Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня не было. Моя революция». Революция для Маяковского — это крушение старого мира, которое ожидалось во всем дооктябрьском творчестве, поэтому с ним связано ощущение грани, перелома во всем, в том числе и в творчестве. Поэт видит двоякое отношение к революции: — «Обывательское: — «О, будь ты трижды проклята!», «И мое, поэтово: — «О четырежды славься, благословенная!». Но он спорит с обывателем и в конце стихотворения «Ода революции» поет славу ей. Примечательно и то, что пишет о революции Маяковский одой, которая изначально предполагает прославление, причем прославление общенациональной величины. Воскрешение этого жанра, ассоциирующегося с монументальным и грандиозным классицизмом, — особое понимание времени Маяковским. При революции время идет очень быстро («Наш бог бег»), все постоянно находится в движении, с чем связана тема движения потока и потопа.
Потоп — это полная гибель старого мира, но это — гибель во имя рождения, и поэтому революция — это и молодость нового мира, мира строящегося. Время меняет все вокруг и ставит вопрос: «Что делать поэту после революции?» И рождается новое понимание поэта. Маяковский решительно перечеркивает старую культуру: «В «Полное собрание сочинений», как в норки, классики забились». Но жалости нет!
«…Футуристы прошлое разгромили, пустив по ветру культуришки конфетти», но «мы смерть зовем рожденья во имя». Революция позволяет «расправить спину искусства», создать новое искусство. Роль армии искусства в революции — сражаться наравне со всеми и вести народ за собой. Нет смысла в домашнем искусстве, и Маяковский провозглашает: «На улицы, футуристы, барабанщики и поэты!»
Поэт обязан в сером хламе мира лить свое солнце стихов. При революции искусство приобретает огромный размах: «Улицы наши кисти, площади наши палитры».
Маяковский впервые провозглашает, что поэзия — это работа. «Кто выше — поэт или техник, который ведет людей к общественной выгоде? — Оба». «Мы равные. Товарищи в рабочей массе. Пролетарии тела и духа». Поэт и рабочий должны быть вместе. Поэзия становится «сложнейшим, но производством».
После революции поэт, наконец, сливается со своим пародом. Слова «мы», «наш» появляются в первом же стихотворении о революции — «Наш марш». Народ, все 150000000 — имя автора стихов, народ же становится и новым героем поэзии Маяковского: «В бою славлю миллионы, вижу миллионы, миллионы пою». Резко меняется и понимание Бога. Народ — это миллионы безбожников, язычников и атеистов, и поэтому время призывает нового Бога: «Выдь не из звездного нежного ложа, Более железный, огненный боже, боже не Марсов, Нептунов и Вег, боже из мяса — бог-человек!» Новый бог людей — новый советский человек — Всехсветный Иван.
Революция не только изменяет представления о поэте, она рождает новое, непохожее искусство. «Дайте новые формы, дайте новое искусство» — вот требование времени. Переиначиваются все поэтические атрибуты: «В новом свете раскроются поэтом опоганенные окаянные розы и грезы,— розы столиц в лепестках» площадей».
Революция дает искусству новые жанры — марш, оду, приказ, возобновляется героический жанр («150000000»). Так как поэт сливается со своим народом, Маяковский-лирик и Маяковский-эпик после революции — одно лицо.
Революция врывается в стихи звучанием. Отсюда — новое построение поэзии: грохот, гром, нагромождение звуков. «Есть еще хорошие буквы: Эр, Ша, Ща». Возрастает роль аллитерации, например: «Жаром, жженьем, железом, светом, жарь, жги, режь, рушь!» Так в стихотворении «Наш марш», слова сближаются не только по смыслу, но и по звуку: «бог — бег, топот — потоп, бой — бей». В ритм стиха врывается барабанный бой: «Наш бог бег, сердце наш барабан».
Революция заставляет поэта писать на новые темы: прославление народа, но и борьба с врагами революции — голодом, разрухой, спекуляцией, мещанством, обывательщиной. В стихах используются новые слова: баба, ситный, селедка, мурло. Многие из этих нововведенных слов — слова народные («Пропала Россеичка! Загубили бедную. Новую найдем Россию. ВсехсветнуюГ). Революция требует абсолютно нового искусства — искусства плаката, агитации, рекламы, призыва. В 1919 году Маяковский пишет злободневную «Советскую Азбуку», сразу после революции появляются первые сатирические стихи — обличение пороков языком времени: «Беспечность — хуже всякого белогвардейца. Расхлябанность — белогвардейщина вторая. Третья белогвардейщипа — советский бюрократ».