О чем роман? Тема не отличается оригинальностью:
о судьбе человека в истории, противопоставление
человека и истории (Л. Толстой, М. Шолохов). Но есть принципиальное
отличие. Роман не эпического характера, а лирического: все
события пропущены через сознание Юрия Живаго, врача и поэта.
И самое главное в этом противостоянии даже не трагедия личности,
а духовный опыт героя, это познание самого себя, своего истинного
«Я», попытка понять свое место в духовной иерархии. И обращение
к духовному опыту жизни раздвигает сюжетные рамки романа. Более
того, в момент творческого импульса к Юрию Живаго, главному герою,
приходит понимание, что он является инструментом этого знания.
В эти моменты он ощущает движение мировой мысли. В состоянии
озарения Юрий Живаго избавляется от своего эгоизма, своей
самости, чувство собственной ничтожности оставляет его. Герой
Пастернака и для себя, и тем самым для всего человечества открывает
секрет магии Слова, Божественного Глагола: «Язык, родина
и вместилище красоты и смысла, сам начинает думать и говорить за
человека и весь становится музыкой».
Эти открытия, сделанные героем романа на вершине творчества,
заставляют внимательнее присмотреться к стихам Живаго — почему
в них доминируют такие, казалось бы, полярные в культуре образы,
как Гамлет и Христос? Уже с точки зрения Истинности два образа
составляют тайну отношений между человеческим и Божественным.
Гамлет — воплощение земных нравственных страданий — направляет
свой взор в Вечность. Христос — воплощение Вечной Истины, Люб-
ви — берет на себя все грехи человечества и добровольно восходит
на Голгофу, чтобы затем, воскреснув, явить миру Славу и Величие
Божие. Гамлет и Христос (человеческое и Божественное) — два полюса,
которые притягиваются друг к другу, преображая, трансформируя
человеческое в Божественное.
Живаго открывается «мировая мысль» в момент наибольшего
жизненного катастрофизма, и она преобразует устоявшиеся стереотипы,
соединяет то, что в принципе нельзя соединить, но что по своей
сути едино. Именно этот опыт переживания запредельного мира отливается
в череде стихов Юрия Живаго, завершающих этот роман.
