Свидание с декабристами на Кавказе обусловило твердое решение Пушкина написать о дворянских революционерах, о людях 14 декабря. В его творчество вошла декабристская тема. О том, как повлияли кавказские впечатления на дальнейшее его творчество, уже писали, в частности, В. Шадури. Мне бы хотелось подчеркнуть, что декабристская тема исторически и социально естественно оказывалась связанной с проблемой, так волновавшей Пушкина,- с судьбой русского дворянства. Подвиг декабристов во имя народа, их героическая жизнь в роли преследуемых государственных преступников, ссылочных людей, должна быть запечатленной, художественное исследование их борьбы открывало возможность освоения их нравственного опыта.
и братьев», что будет петь «гимны прежние». А в 1835 году Пушкин собирался в «Арионе» печатать «Путешествие в Арзрум». Альманах не вышел — вместо него Пушкин стал издавать с апреля 1836 года «литературный журнал» «Современник», который открывался стихотворением «Пир Петра Первого». За ним следовало «Путешествие в Арзрум».
В русских условиях декабристами был дан великий урок не только борьбы за свободу, но и подлинной самореализации личности, сохранения участниками движения в себе преимуществ человека, освобождения от всех мерзких посрамлений чести и достоинства, на которые была так щедра социальная жизнь дворян-рабовладельцев. Пушкин-художник не мог пройти мимо общественной, нравственной и, значит, эстетической ситуации, выдвинутой и подсказанной временем: как в реальных обстоятельствах помещичье-чиновного быта могли сформироваться характеры свободолюбцев, ненавистников рабства, люди высокого духа, высоких стремлений, высоких дум о спасении отечества и народа.
Позже эта проблема будет интересовать и тревожить Герцена. Он постоянно будет к ней возвращаться в своих художественных и публицистических работах. В статье «Концы и начала» он задавался вопросом: «Казалось бы, что могло зародиться, вырасти, окрепнуть путного на этих грядах между Аракчеевыми и Маниловыми? — что воспитаться этими матерями, брившими лбы, резавшими косы, колотившими прислугу, этими отцами, подобострастными перед всеми высшими, дикими тиранами со всем низшим? А именно между ними развились люди 14 декабря, фаланга героев… Это какие-то богатыри, кованные из чистой стали с головы до ног, воины-сподвижники, вышедшие сознательно на явную гибель, чтобы разбудить к новой жизни молодое поколение и очистить детей, рожденных в среде палачества и раболепия».
Вопрос этот поставил и Пушкин и пытался дать на него ответ. Потому на протяжении нескольких лет по возвращении с Кавказа он будет заниматься разработкой декабристской темы. Герцен пытался найти ту силу, которая очистила людей 14 декабря и, найдя, назвал ее «непочатой силой» национального характера, которая и «выжгла душу огнем очищения», и «отреклась в них-то самих «от своей грязи, от наносного гноя и сделала их мучениками будущего» . Пушкину в 1830-е годы были ясны результаты, но не начало процесса очищения душ будущих декабристов. Революционный подвиг, борьба за свободу действительно очищала душу от посрамлений, высвобождала нравственные резервы личности. Как создавалась возможность для рождения высоких дум и стремлений — это должно было обнаружиться в исследовании эпохи и судеб реальных людей.
Первой реализацией этих намерений явилось решение продолжать роман «Евгений Онегин» — Пушкин стал писать десятую главу. Дошедшие до нас неполные строфы раскрывают этот замысел: в Петербурге в среде молодых дворян начались «сходки»: «за чашею вина», «за рюмкой русской водки», собирались у «беспокойного Никиты» (Муравьева), у «осторожного Ильи» (Долгорукова). На сходках Лунин «предлагал свои решительные меры», «читал свои ноэли Пушкин», их слушал Николай Тургенев; ненавидя рабство, он «предвидел в сей толпе дворян освободителей крестьян».
Все это только первые шаги взыскующих правды молодых дворян, которым надоел свет, его правила, его забавы, лицемерие и разврат. Об этом подробно писалось в первой главе романа. Теперь Пушкин вернулся к этому с других позиций:
Сначала эти заговоры
Между Лафитом и Клико
Лишь были дружеские споры,
И не входила глубоко
В сердца мятежная наука,
Всё это было только скука,
Безделье молодых умов,
Забавы взрослых шалунов…
Но затем вступила в свои права «мятежная наука», она «входила глубоко» в разум и душу бывших «шалунов» и поднимала их к новой, высокой и трагически прекрасной жизни.
В той же десятой главе была затронута и последующая судьба декабристов — появилась тема Сибири. Размышляя о судьбе Онегина, Пушкин допускал возможность, что и он отступится от «любовной науки» и освоит «мятежную науку»: предполагалось, что он попадет на Кавказ, куда ссылали не главных «преступников», куда попадали и те, кто так или иначе оказывался причастным к этому движению.