В Михайловском написано одно из самых прославленных стихотворений Пушкина на тему любви — «Я помню чудное мгновенье». В отличие от «Желания славы» это стихотворение менее индивидуально по средствам выражения и более идеально. Это как бы музыкальная композиция, заданная одновременно и реальными событиями в жизни Пушкина, и идеальным образом «гения чистой красоты», заимствованным из поэзии Жуковского.
Известная идеальность в решении темы не отменяет, однако, живой непосредственности в звучании стихотворения и в его восприятии. Это ощущение живой непосредственности идет не столько от сюжета, сколько от увлекающей, единственной в своем роде музыки слов. В стихотворении много музыки: певучей, длящейся во времени, протяжной музыки стиха, музыки чувства. И как в музыке, в стихотворении выступает не прямой, не предметно ощутимый образ любимой — а образ самой любви:
В глуши, во мраке заточены!
Тянулись тихо дни мои
Вез божества, без вдохновенья,
Вез слез, без жизни, без любви.
Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…
Стихотворение строится на музыкальных вариациях ограниченного круга образов-мотивов: чудное мгновенье гений чистой красоты — божество — вдохновение. История написания этого стихотворения знакома каждому. Стихотворение посвящено Л. П. Керн. Впервые познакомился с ней Пушкин еще в 1819 г., в доме Олениных. Вторая встреча стала событием жизни Пушкина и в его поэзии. Пушкин влюбился и Нерп, был любим ею, и плодом этой любви явилось стихотворение «Я помню чудное мгновенье». Предыстория стихотворения как будто бы ясна. Но в связи со стихотворением возникают все-таки некоторые вопросы, на которых следует остановиться. «Я помню чудное мгновенье» служит эталоном возвышенной любовной лирики. Между тем реальные отношения Пушкина с Керн были не всегда такими же возвышенными, они были, во всяком случае, неровными. Об этом, в частности, можно судить по письмам Пушкина к Керн.
Были у Пушкина письма к Керн искренне увлеченные и страстные, вполне на уровне созданного им стихотворения — например, письмо от 22 сентября 1825 г. и некоторые другие. Были и скрыто-ироничные, игриво-умные и отчасти лукавые. Иные письма представляли собой род эпистолярного жуирства, легкого повесничанья, остромыслия и легкомыслия.
За этим вопросом стоит проблема, относящаяся не только к данному стихотворению. Соотношение между поэзией и жизнью никогда не отличается прямолинейностью. Оно в точном смысле этих слов глубокое, противоречивое и сложное. Пушкин писал Вяземскому о Байроне: «Он исповедовался в своих стихах, невольно увлеченный восторгом поэзии». Это применимо и к самому Пушкину. Он тоже в своей поэзии всегда говорил правду о себе, исповедовался в стихах. Так с ним было и тогда, когда он писал стихотворение «Я помню чудное мгновенье». Но исповедовался он. «невольно увлеченный восторгом поэзии», художественно претворяя в жизнь не только свое повседневно-реальное, но и возвышенно-реальное, свое идеальное.
«Я помню чудное мгновенье» — памятник высокого любовного порыва и высоких поэтических переживаний, но не любовной связи, которую Пушкин имел с милой, обаятельной и очень светской женщиной Анной Петровной Керн. В любовной лирике Пушкина так часто бывало. И кто знает, может быть, в его поэтических признаниях, в его прекрасных и чистых стихах о любви было все-таки больше правды в высоком смысле этого слова, больше правды его собственной души, нежели в бытовых проявлениях и всяких случайных обмолвках о любовных отношениях.
Печать высокой зрелости лежит не только на стихотворениях Михайловского периода, посвященных теме любви. Лирика Пушкина этого времени необычайно разнообразна — ив этом разнообразии удивительно зрелая. Язык многих его стихотворений становится будто чеканным, литым, его композиции — поразительными по своей цельности, по завершенности поэтической мысли.