В основу поэмы положено реальное событие — наводнение 1824 года, вокруг которого строится все сложное повествование о прошлом и настоящем Петербурга и России. Поэтическое «происшествие», описанное Пушкиным в поэме самого наводнения, хотя оно и стало основой рассказа о жизни маленького чиновника Евгения, создав остро драматические ситуации и конфликты в его жизни, дало материал для контрастных описаний города до несчастья, во время «потопа» и после него. Пушкинский поэтический образ медного всадника, вобрав в себя аллегорию Фальконентова монумента, стал символом. Именно образ-символ медного всадника несет в себе огромное философско-историческое содержание: впервые открывает России трагизм деспотизма Петра. Конфликт Евгения с медным всадником — знаменитый его бунт — программно символичен.
Символы «Медного всадника» нельзя не замечать. О них пишут давно многие исследователи, но всегда и плане констатации факта. Б. В. Томашевский, например, отмечает существование различных толкований пушкинской поэмы. «Отчасти это объясняется тем, что за простыми событиями сюжета определенно чувствуется мысль Пушкина, заключающая в себе широкие обобщения исторического порядка». Ученый вплотную подошел к постановке вопроса о том, что широкие обобщения поэмы непосредственно связаны с образами-символами. Он продолжает свою мысль: «Так, вступительная часть, содержащая как бы гимн городу, построенному Петром, имеет более общий характер, чем простое описание Петербурга. Город здесь выступает как победа Петра над стихией и как символ возрожденной России». Затем приводятся стихи: «Красуйся, град Петров, и стой Неколебимо, как Россия».
Как видим, признается, что образ города — Петербурга — в поэме — это символ. Факт назван, но не объяснен. Почему Пушкин не ограничился «простым описанием Петербурга»? Зачем понадобился ему символ? Каков его многозначный смысл и какова его функция и идейной структуре поэмы? Вопросы эти остаются без ответа.
Развивая свою мысль о существовании в поэме «широких обобщений», ученый указывает и на другой символ — памятник — и опять никак не связывает эти обобщения с поэтической природой символа. После процитированных стихов («Красуйся, град Петров…») Говорится: «Таким образом, и в самой поэме памятник Петра символизирует новую Россию, созданную Петром, русское государство в его поступательном развитии».
В «Медном всаднике» все решено иначе. Образ города органически включает в себя замысел великого деятеля. Но его замысел воплощался более ста лет поколениями русских людей, усилиями народа. Пушкин сознательно повторяет фразу из «Полтавы» — «Прошло сто лет…». В поэме 1828 года это значило, что время определило быть полтавскому сражению памятником Петру. В поэме же 1333 года перенесенная из «Полтавы» фраза значила другое — столетие осуществлялся замысел Петра, целый век понадобился народу, чтобы создать город на Неве.
Петербург — как памятник — строился более века. Он стал памятником и тому, кто дерзко его замыслил, и народу-строителю, создавшему этот город, воплотившему ценой неимоверных страданий и усилий этот замысел. Образ-символ Петербурга раскрывал глубокую мысль Пушкина о богатейших возможностях нации, когда она возглавляется великим человеком, умеющим понимать и ставить исторические задачи, поднимать миллионы людей на их решение.
Петербург — глубоко символический памятник плодотворности такого единства. Эта плодотворность в том, что был создан город, нужный России, город для людей, город, отдающий добро, заложенное в нем его строителями, последующим поколениям. Поэтому в описание Петербурга вторгается автор с выражением- «Люблю тебя, Петра творенье…».
Автобиографическое начало имеет и полемический характер — Пушкин открыто, последовательно и бескомпромиссно оспаривает позицию Мицкевича, занятую им п цикле стихотворений, посвященных Петербургу,- «Олешкевич», «Смотр войска», «Памятник Петру Великому», «Петербург» . Мицкевич утверждал, что «Петербург построил сатана», «Не люди, нет, то царь среди болот Стал и сказал: «Тут строиться мы будем!» И заложил империи оплот, Себе столицу, но не город людям».
Содержание пушкинского образа-символа бесконечно богаче: мы видим, понимаем и принимаем мысль поэта, что не сатана, а великий деятель задумал этот город, н построил его народ для людей. Все в нем прекрасно, гармонично, исполнено величия, красоты и добра.
Во Вступлении обогащение образа-символа идет и линейном плане, нам открываются все новые и новые стороны города — народного и Петрова детища. Перед читателем предстает славный город, новая столица могучей России, которую любит поэт. И он увлекает читателя своей приверженностью к дорогим ему местам Петербурга, его Марсову полю прежде всего («Люблю воинственную живость Потешных Марсовых полей…»), любит происходящие в столице важные для всех события — будь то торжество по случаю рождения наследника («Люблю, поенная столица, Твоей твердыни дым и гром, Когда полнощная царица Дарует сына в царский дом») или торжества победоносной русской армии («Люблю… Лоскутья сих знамен победных, Сиянье шапок этих медных, Насквозь простреленных в бою»). Мы испытываем волнение при описании происходившего на Марсовом поле парада русских воинов, вернувшихся из Франции после победы над Наполеоном: «…Победу над врагом Россия снова торжествует».
Завершается Вступление стихами, которые призваны усилить обобщенный смысл образа-символа города:
Красуйся, град Петров,
и стой Неколебимо, как Россия.