Стихотворение «19 октября» — одно из немногих строфических у Пушкина: оно написано восьмистишиями с формулой рифмовки аВВаСаСа. Это придает ему еще более стройности. Той стройности, которая не мешает свободному движению поэтической мысли. В этом отношении оно сродни «Евгению Онегину», который тоже имеет строфическое построение и тоже отличается поэтической свободой.
Авторская мысль в стихотворении «19 октября» развивается в достаточной мере последовательно. Поэт вспоминает одного за другим своих лицейских друзей и рисует выразительный портрет каждого, но и о ходу этих воспоминаний и описаний он то и дело точно взрывается свободными, возникающими по принципу близких и неблизких ассоциаций, неожиданными признаниями ума и чувства:
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты…
Пушкинская элегия и в своей главной мысли, и в попутных авторских откровениях производит впечатление возвышенной и не менее того — мудрой. В период Михайловской ссылки вся лирика Пушкина становится не только очень зрелой, но и очень мудрой. В известной мере лирика этой поры отличается тенденцией к постановке общечеловеческих и универсально мировоззренческих проблем.
Более характерны для него стихи типа «Если жизнь тебя обманет…» или «Цветы последние милей…». Оба стихотворения представляют собой поэтическое выражение мудрости, поэтический урок мудрости. Они близки по своей конструкции и отчасти по своему пафосу философским миниатюрам Тютчева. Но более всего они — пушкинские. Пушкинские в них — обиходность содержания, прозрачность, простота:
Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
Поэтическая философия Пушкина, его стихи философского содержания и позже будут восприниматься как Простая, ясная, близкая и нужная человеку мудрость. Он и и мудрости своей был необыкновенно человечен: он был, как- псе, просто как человек,— и потому он оказался поэтом всечеловеческого значения.
Конец 1825 и начало 1826 г. проходят для Пушкина в тревоге. В это время он почти не пишет писем и мало получает их от друзей. До него доходят лишь смутные вести о событиях в Петербурге, и эти вести не могут его ив беспокоить.
Первое декабрьское письмо Пушкина (письмо, написанное после смерти Александра I) обращено к Катенину; Пушкин радуется восшествию на престол Константина и возлагает на него надежды: «… в нем очень много романтизма», «к тому же он умен, а с умными людьми все как-то лучше». Он давно мечтал добиться от царя разрешения на отъезд из Михайловского, делал не раз попытки так или иначе воздействовать в этом отношении на Александра, но с ним у него так ничего и не получилось. Теперь он надеется на Констинтина. Но и эта надежда оказывается тщетной. Наступают горячие и трагические дни краткого междуцарствия и восстания декабристов.
Состояние Пушкина в это время самое тяжелое. Он пишет Плетневу: «Что делается у вас в Петербурге? я ничего не знаю, все перестали ко мне писать. Верно, вы полагаете меня в Нерчинске. Напрасно, я туда не намерен — но неизвестность о людях, с которыми находился в короткой связи, меня мучит».