Стихотворение А. С. Пушкина «Мадонна» создано в 1830 году, в один из переломных моментов жизни Пушкина, в преддверии его женитьбы на Наталии Николаевне Гончаровой.
Это произведение имеет необычную форму — форму сонета. Стихотворение состоит из двух четверостиший и двух трёхстиший. Первое четверостишие начинается с частицы «не». В нём лирический герой говорит о своём нежелании иметь галерею картин «старинных мастеров». Его не интересуют мнения гостей:
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
Вторая и третья строфы раскрывают нам мечту лирического героя об одной лишь картине. Но в последних строках желаемая картина превращается в образ Мадонны, ставший «чистейшим образцом» в жизни лирического героя.
В стихотворении находит своё выражение устремление поэта к святости, чистоте жизненного бытия, при этом поэтическая мысль оказывается перед непростым вопросом о совместимости чистоты и прелести, благодати и страсти:
В простом углу моём, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель —
Она с величием, он с разумом в очах —
Взирали, кроткие, во славе и в лучах…
Стихотворение приходится на время, кульминационное для пушкинской эпохи и для поэзии пушкинской поры. «Мадонна» отражает обретение лирического героя благодетельной, необходимой остановке на долгом пути исканий:
Исполнились мои желания. Творец Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна, Чистейшей прелести чистейший образец.
Давно отмечено мемуаристами, что облик Наталии Николаевны Гончаровой вызывал ассоциации с изображением богоматери. Пушкин словно приподнимается над различиями западной и восточной церквей. Мадонна — образ по преимуществу западноевропейской религиозной живописи; Богоматерь изображалась на русской иконе. Но в описании Мадонны заметны признаки православного отношения к изображению Богоматери. Для восточной церкви характерны обращения «Владычица», «Пречистая». При этом пушкинская лексика в поэтическом контексте передаёт чувство благоговения перед святостью вечного образа, волеизъявлением Творца, но одновременно — и перед благодатной красотой женщины.
Завершающая строчка стихотворения представляет собой перифразу, являющуюся смысловым и художественным центром произведения:
Чистейшей прелести чистейший образец.
Поэт находит то сочетание слов, которое снимает оттенок кощунственности, готовый мелькнуть в соединении слов «образец… прелести».
Перед читателем раскрывается чистота чувства лирического героя, избравшего для себя среди «множества картин старинных мастеров» одну, которая, как икона, запечатлевает Пречистую и Божественного Спасителя, — чувства, прошедшего через увлечение «сладкими звуками» поэзии и любви, обогащённого ими, но затем устремившегося к новой истине, открываемой «отцами пустынниками». Чистотою этого духовного чувства преображена действительность.
В последнем трёхстишии сонета Пушкин как будто теснит, ограничивает религиозно-эстетическое чувство, преобладавшее в тексте. Желание видеть Пречистую на холсте удовлетворено, однако удовлетворено оно созерцанием чистейшей земной красоты. Реальную женщину нельзя назвать Пречистой, но можно назвать Мадонной. Автору стала доступна благодать Творца, и он заметил «тихую и светлую» благодать земного. Последняя строфа стихотворения — прямое обращение лирического героя к любимой женщине. Если сначала герой просто рассказывает о своей давней мечте, то к концу сонета мы понимаем, что его слова были обращены к Мадонне.
В стихотворении переплелись два разных чувства — чувство любви и искание веры. Для лирического героя Божественные образы гармонично сочетают в себе, на первый взгляд, несочетаемые черты: величие, разум и кротость. Суетный мир людей разделяет понятия «слава» и «кротость», «смирение». Поэт мечтает соединить их в своей жизни. Концовка стихотворения подсказывает нам, что лирический герой достиг желаемого идеала. Для него он воплотился в образе любимой женщины, которую поэт удивительно нежно и восхищённо называет «моя Мадонна».
Способность пережить земное чувство как просветляющее, открывающее новое мировидение и одновременно подчиняющее себе, приземляющее и возвышающее — эта способность рождала устремление к полноте иного чувства, в чём-то неуловимо и необъяснимо напоминающее пережитое. Двойственная потребность — выйти к иному, высшему бытию и освятить прежнее, сокровенное — в этом состоит главная идея стихотворения «Мадонна».