Анализ стихотворения
1. История создания произведения.
2. Характеристика произведения лирического жанра (тип лирики, художественный метод, жанр).
3. Анализ содержания произведения (анализ сюжета, характеристика лирического героя, мотивы и тональность).
4. Особенности композиции произведения.
5. Анализ средств художественной выразительности и стихосложения (наличие тропов и стилистических фигур, ритмика, размер, рифма, строфика).
6. Значение стихотворения для всего творчества поэта.
Если пушкинские стихотворения полны светлых надежд, то в стихах Лермонтова, по замечанию Белинского, «уже нет надежды, они поражают душу читателя безотрадностию, безверием в жизнь и чувства человеческие, при жажде жизни и избытке чувства… Нигде нет пушкинского разгула на пиру жизни, но есть вопросы, которые мрачат душу, леденят сердце…»[44 — Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова. — В кн.: М.Ю. Лермонтов в русской критике. М., 1951, стр.135.]. Причины лермонтовского пессимизма многосторонни. Здесь сказалась и сама эпоха 30-х годов, время «печального холопства», и особенности мировосприятия поэта-романтика, и особенности душевного склада Лермонтова, его внутренняя противоречивость, чувствительность, одиночество, «болезненная живость «аффективной памяти»[45 — Овсянико-Куликовский Д.Н. Из «истории русской интеллигенции». — В кн.: Д.Н. Овсянико-Куликовский. Литературно-критические работы в двух томах. Том второй. Из «истории русской интеллигенции». Воспоминания. М., 1989, с. 112.]. Все это породило в поэте особый интерес к теме героического прошлого России («Бородино», «Песня… про купца Калашникова»), которому он противопоставляет бесславное настоящее. Необычайно остро мотив этот мы ощущаем в стихотворении «Дума», где поэт критически оценивает, судит свое поколение, живущее в «бездействии», в безыдейности.
Стихотворение было написано в 1838 году в Петербурге. Основная тема его — тема современного поэту поколения. Дума — жанр, привнесенный в русскую поэзию декабристами. Предшественником Лермонтова является К.Ф. Рылеев, автор сборника «Дум». Стихотворение мы можем отнести к гражданской и философской лирике. Критики по-разному определяли жанр произведения. В.Г. Белинский называл лермонтовскую «Думу» сатирой. «Эти стихи писаны кровью; они вышли из глубины оскорбленного духа: это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснее физической смерти!.. И кто же из людей нового поколения не найдет в нем разгадки собственного уныния, душевной апатии, пустоты внутренней и не откликнется на него своим воплем, своим стоном?.. Если под сатирою разуметь не невинное зубоскальство веселеньких остроумцев, а громы негодования, грозу духа, оскорбленного позором общества, — то «Дума» Лермонтова есть сатира…», — писал критик[46 — Белинский В.Г. Указ. соч., с. 158.]. С.П. Шевырев называл произведение эпитафией, У.Р. Фохт — социальной элегией, другие критики видели в ней реквием современному поколению. Думается, произведение синтезирует черты всех этих жанровых форм.
Попробуем проанализировать стихотворение более подробно. Первое четверостишие играет роль пролога ко всему произведению. Это тезис, который затем будет развит поэтом:
Печально я гляжу на наше поколение!
Его грядущее — иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно…
Далее мы видим развитие тезиса, автор доказывает, что у его поколения нет будущего. Современники поэта оказалось пассивными, не способным к действию, к борьбе. Они повторяют «ошибки отцов», жизнь их пуста и бесцельна, они «постыдно равнодушны» к добру и злу, «позорно малодушны» перед опасностью, не способны противостоять гнету власти. Жизнь этого поколения бесполезна:
Как тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты — его паденья час!
Пятое — девятое четверостишия играют роль антитезиса. В тексте есть отрицательные частицы «не» и «ни», предлоги «без» (со значением отсутствия), глаголы в форме прошедшего времени. Жизнь современников поэта бесполезна. Ум этих людей иссушен «наукою бесплодной», юные силы — растрачены, живые, подлинные чувства — загублены. Поколение поэта равнодушно к созданиям искусства, к мечтам поэзии. Чувства людей 30-х годов, их суждения лишены самостоятельности, зависят от внешних обстоятельств. Душевная холодность сочетается в них с избытком энергии, с неуемной жаждой жизни:
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
Образ поколения, созданный Лермонтовым, перекликается с образом Печорина («Герой нашего времени»). Печорин — это также портрет, «составленный из пороков целого поколения». Имея незаурядные способности, ум, волю, он не может реализовать себя в жизни, не имеет в ней цели, не видит смысла. Душа Печорина испорчена светом, он «томится жизнью, презирает ее и самого себя… носит в себе какую-то бездонную пропасть желаний и страстей, ничем ненасытимых», и вместе с тем он «гонится за жизнью, жадно ловит ее впечатления, безумно упивается ее обаяниями…». Печорин не способен к любви, дружбе, он ни во что не верит, надеясь лишь на самого себя. Окружающим он приносит лишь несчастья, да и сам так и не находит спасения ни в чем и ни в ком. Печорин умирает в Персии, не оставив никакого следа в жизни, кроме нескольких страниц своего дневника. Здесь у Лермонтова возникает мотив нарушения преемственности поколений, мотив чудовищного разрыва «отцов» и «детей».
В седьмом — девятом четверостишиях поэт обозначает результат, следствие равнодушия, душевной холодности и бездействия поколения 30-х годов. Этим следствием становится «бесславная жизнь»:
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад.
Десятое и одиннадцатое четверостишия — это эпилог в развитии чувства, подведение итогов. Поколение 30-х годов — потерянное поколение. Оно ничего не наследует у своих предшественников, и вместе с тем ему нечего завещать потомкам.
Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
Здесь поэт предъявляет требования не только бездействующему, пассивному поколению, но и самой эпохе, которая не дает людям раскрыть свои таланты, способности, устремления. Стихи здесь становится декламационными, приобретают ораторский пафос.
Композиционно мы имеем здесь развитие одной темы — темы поколения 30-х годов. Начиная с конкретной характеристики поколения, Лермонтов в финале выходит на более широкий тематический уровень — след, оставленный этими людьми в мире, в жизни, роль поколения в истории. В стихотворении выделяются три части. Первая часть — это задавание темы, общая обрисовка поколения. Здесь поэт пока еще отделяет себя от этих людей — здесь выделяются «я и они». Во второй части это противопоставление снимается — «я» и «оно» (поколение) здесь объединяются в «мы». Как замечает Ю.М. Лотман, центральная часть стихотворения построена на контрастах и оксюморонах[47 — Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. Л., 1972, с. 80.]: «В начале поприща мы вянем без борьбы», «И ненавидим мы, и любим мы случайно, Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви, И царствует в душе какой-то холод тайный, Когда огонь кипит в крови». Третья часть — заключительная. Это обобщение, вывод из рассуждений центральной части. И в начале стихотворения, и в финале его возникает тема будущего — в этом смысле, думается, мы можем отметить подобие кольцевой композиции.
«Дума» представляет собой сложную метрическую конструкцию. В ней шестистопные ямбические стихи сочетаются с отдельными пятистопными и четырехстопными, которые либо начинают, либо замыкают строфу. Тем самым выделяясь на фоне шестистопных строк, они становятся самыми «заметными», самыми «ударными» — в полном соответствии с содержанием. В «Думе» мы находим эпитеты, придающие стихотворению эмоциональность: «презренные рабы», «пришлец осиротелый», «наукою бесплодной», «надежды лучшие», «голос благородный», «холод тайный», «толпой угрюмою и скоро позабытой», «насмешкой горькою». Этой же цели способствует и двойное сравнение: «И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, Как пир на празднике чужом». Образность стихотворения усилена романтическими метафорами («В начале поприща мы вянем без борьбы», «Мы иссушили ум наукою бесплодной», «тощий плод», «чаша наслаждения»), гиперболой («Богаты мы, едва из колыбели»). Обличительные интонации, ораторский пафос стихотворения, публицистичность — все это требовало «высокой» лексики. Лермонтов использует слова «высокого» стиля: «грядущее», «под бременем», «презренные», «поприща», «прах», «гражданина».
Стихотворение было высоко оценено современниками поэта. Вот что писал об этом произведении В.Г. Белинский: «Лермонтов вышел снова на арену литературы со стихотворением «Дума», изумившим всех алмазною крепостию стиха, громовою силою бурного одушевления, исполинскою энергиею благородного негодования и глубокой грусти… Это вопль, это стон человека, для которого отсутствие внутренней жизни есть зло, в тысячу раз ужаснейшее физической смерти!..»[48 — См.: Белинский В.Г. Стихотворения М. Лермонтова. — М.Ю. Лермонтов в русской критике. М., 1951.]