Тема оторванного листка, символизирующего изгнанника, была широко распространена не только в русской, но и в зарубежной литературе начала XIX века. Лермонтов не был первым поэтом, посвятившим целое стихотворение ничем не примечательному листку, ожившему благодаря вложенной в него идее. Но если этот образ не является оригинальным, то необычно само построение сюжета, описание судьбы листка. Для Лермонтова характерен такой художественный прием, как противопоставление двух образов с целью подчеркнуть одиночество главного персонажа стихотворения. Достаточно вспомнить такие известные стихотворения, как «Парус», «Утес», «На севере диком…». Точно так же и в стихотворении «Листок» судьба одинокого бесприютного странника кажется еще печальней при сравнении с благополучным существованием чинары, обласканной солнцем и воздухом.
Вполне вероятным кажется предположение, что листок символизирует собой не что иное, как личность самого автора, а судьба листка, гонимого ветром в неизвестном направлении, до некоторой степени сравнима с судьбой Лермонтова, который, как известно, подвергался сильнейшим гонениям со стороны царского правительства. Поэт действительно был подобен листку, который летит независимо от своей воли туда, куда его гонит ветер.
Первая строфа — воспоминание о том, как все начиналось:
Дубовый листок оторвался от ветки родимой
И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;
Засох и увял он от холода, зноя и горя;
И вот, наконец, докатился до Черного моря.
Это лишь завязка. С того момента, как листок оказался у Черного моря, начинается то самое лермонтовское противопоставление двух судеб. Стихотворение, если можно так выразиться, вливается в более широкое русло.
Вторая строфа показывает нам чинару, жизнь которой так разительно отличается от жизни почерневшего, увядшего дубового листка. Чинара напоминает человека, который не видел в жизни горя, не знал страданий, не впадал в отчаяние. Как известно, подобные люди наиболее жестоки, поскольку не осознают той боли, которую могут причинить окружающим. Это не их вина, просто жизнь никогда не поворачивалась к ним спиной. Что же удивительного в ответе чинары на просьбу листка приютить его: «На что мне тебя? — отвечает младая чинара, — // Ты пылен и желт, — и сынам моим свежим не пара»? Здесь нет ни злобы, ни сочувствия, всего лишь равнодушие благополучия к страданиям. Так многие люди не подают нищим просто потому, что не замечают их или не могут понять, что такое жестокая нужда.
Листок не может принести видимой пользы чинаре, а значит, он бесполезен. Единственная выгода (а чинара везде ищет выгоды), которую от него можно ожидать, это рассказы о том, что он повидал. Но столь самодостаточное, самодовольное существо, как чинара, не считает это преимуществом, она лишена здорового любопытства, озабоченная только собой. Ее слух «утомили давно уж и райские птицы». Как это напоминает некоторых эгоистичных людей, которые настолько сосредоточены на себе и своих заботах, что нимало не интересуются происходящим за пределами их тесного мирка и, следовательно, прямо их не касающимся.
Говорят, что чем обширнее твои знания, тем больше ты не знаешь. Выходит, что, если кругозор твой узок, то тебе и не нужно больше ничего знать, поскольку ты не подозреваешь, что мир огромен и разнообразен. В жизни мы видим на каждом шагу, как образованные люди хотят узнавать все новое и новое, никогда не останавливаясь, а люди ограниченные довольствуются тем немногим и скудным запасом знаний, который у них есть, и не стремятся к большему. Такова чинара: у нее своя, весьма ограниченная, система ценностей:
…Я солнцем любима, цвету для него и блистаю;
По небу я ветки раскинула здесь на просторе,
И корни мои умывает холодное море.
Вот и все. Зачем усложнять свое благополучное сытое существование «рассказами мудреными и чудными»?
Нетрудно предположить, что за образом чинары скрывается косное, самодовольное общество, для которого нет лучше мира, чем его тесный мирок, а «простор» и «свобода» — пустые слова. Лермонтов жил среди таких людей, подобный пожухшему листку. Ведь сколько он знал, сколько хотел поведать своими стихами, сколько мог рассказать! Но в то время он подвергался постоянным гонениям и был словно листок, который по прихоти ветра кидает то туда, то сюда. Подобно листку Лермонтов был одинок и искал приюта, но ему было отказано в этой радости, никто не хотел слушать поэта, никто не хотел отогреть его душу. Так появлялись полные скорби стихи. Не будь Лермонтов столь одинок, он не написал бы лучших своих произведений. Многие поэты были несчастны, и это пробуждало в них жажду творчества. Их горе и страдания, как ни парадоксально, обернулись благом для потомков, то есть для нас. Можно сочувствовать Лермонтову как человеку, но завидовать как поэту. Его вдохновение было неразделимо с тоской и одиночеством, чему неоспоримое доказательство — «Листок». Это стихотворение — порождение тоски и боли, но оно гениально. Может быть, как ни кощунственно звучит, мы должны благодарить судьбу за то, что Лермонтов был настолько одинок?