Однако глубокий психологизм романа — всестороннее раскрытие характеров определяет основное назначение пейзажа как средства художественного отображения внутреннего мира персонажей. В отношении к природе проявляется настоящая, глубинная суть человеческой натуры.
Например, мы отмечаем лирический взгляд на природу путешествующего офицера, которого умиляет «среди этого мертвого сна природы фырканье усталой почтовой тройки и неровное побрякивание колокольчика» и завораживают «волшебные картины» восточной природы. Совсем другой — опытный, немного усталый — взгляд у Максима Максимыча. По этому в споре о погоде первый видит в этом «мертвом сне природы» предвестие завтрашнего солнца, второй же верно замечает черную тучу и кровавую полосу на солнце, предвещающие дождь.
Раскрытие образа Печорина также происходит не только в противопоставлении «человек — общество», но и «человек — природа», «естественный человек» — «человек цивилизации».
К первому типу относятся Казбич, Азамат, Бэла, контрабандисты, отчасти Максим Максимыч. В романе подчеркивается простота натуры, наивность мировосприятия этих персонажей: «…Удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми…»
Изображение «естественных персонажей дается в сопоставлении с природными образами. Например, глаза Бэлы сравниваются с глазами горной серны; кавказцы — с горными реками. Казбич, «будто кошка», нападает на отца Бэлы. Душевная чистота Бэлы подчеркивает тем, что кругом ее могилы разрастаются кусты белой акации бузины. Девушка — контрабандистка предстает в образе «русалки», «ундины». Янко изображается на фоне стихии: он «не боится ни моря, ни ветров, ни тумана…».
Основная черта всех этих героев — врожденная способность сливаться с природой, ощущать себя ее частью. «…В сердцах простых чувство красоты и величия природы, сильнее, живее во сто крат, чем в нас, восторженных рассказчиках на словах и на бумаге», — справедливо отмечает повествователь в повести «Бэла». Эти люди могут испытывать «невольное биение сердца» от вида природных картин, в отличие от людей цивилизованных, которых «просто прекрасное не трогает».
К этому второму — «цивилизованному» — типу персонажей принадлежит Грушницкий, Вернер, Мери, Вера, Вулич. Именно к Грушницкому отношении к прекрасному. Обобщенной противоположностью среде «естественных» людей выступает в романе далекое от природы «водяное общество». Не случайно в повести «Княжна Мэри» почти исчезают развернутые описания природы, которые появляются только в экспозиции и в связи с Печориным. В самом названии «водяное общество» применительно к приехавшей на лечение знати сквозит авторская ирония. Подобное определение подошло бы скорее кругу «честных контрабандистов», живущих по законам водной стихии.
Во взаимодействии с каждой из этих групп персонажей раскрывается сложный противоречивый характер Печорина.
С одной стороны, герой пишет в своем дневнике: «Какая бы горесть ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, все в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу разума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озаренных южным солнцем…»
«…Я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве против пустынного ветра…» — так точно и емко выражает Печорин свое сокровенное желание, описывая идеальное состояние своей души.
Однако это полное слияние с природой оказывается недостижимым для лермонтовского героя. Страстность, горячность, отвага, готовность к риску, свойственные «естественному» человеку, причудливо сочетаются в нем с постоянным самоанализом, скептицизмом, холодностью внешнего поведения «цивилизованной» личности. Индивидуализм мешает Печорину полностью раствориться в природе.
Аналогичная идея и в финале «Княжны Мэри», где Печорин «скучает, и томиться, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день по прибрежному песку…»
В отношении к природе раскрывается еще одно противоречие главного героя лермонтовского романа: сочетание в нем характеров «завоевателя», стремящегося «подчинять себе все…», и «созерцателя», умеющего самозабвенно любоваться красотами природы.
Созерцательный тип личности проявляется в Печорине, когда он любуется «несколько времени из окна на голубое небо, усеянное разорванными облачками», наслаждается «чудесным видом с трех сторон» из квартиры в Пятигорске. Природные картины побуждают его к лирическим и философскими размышлениями: «Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка; солнце ярко, небо сине — чего бы, кажется, больше? Зачем тут страсти, желания, сожаления?..»
Можно также заметить, что пейзаж в произведении Лермонтова часто используется как внешняя иллюстрация внутренних противоречий главного персонажа. Например, рассказчик при встрече с Печориным в повести «Максим Максимыч» отмечает контраст между «прекрасным утром» и грустным взглядом героя.
Таким образом, картины природы в романе перерастают из простого изображения места действия в сложный «пейзаж души» героя, успешно заменяя развернутое психологическое описание. Одним из наиболее ярких примеров — путь Печорина к месту дуэли с Грушницким.
Наконец, пейзаж в «Героя нашего времени» определяет тональность повествования и объясняет поступки персонажей. Например, упоминание об очень жарком дне создает тон в эпизоде нападения Казбича на Бэлу: стремительное нападение Казбича — выстрел Печорина — разбойничий удар кинжалом.
Итак, в произведении Лермонтова «Герой нашего времени» характеры героев изображаются не только через раскрытие их взаимоотношении с обществом, но и в контексте с природой. Можно выделить следующие функции пейзажа в этом произведении: создание фона изображаемых событий, средство раскрытия характеров, способ создания тональности повествования и косвенного выражения авторских оценок.
