План сочинения 1. Вступление. Особенности пейзажа Фета. 2. Основная часть. Тема природы в творчестве поэта. — Разнообразие картин природы у Фета. — Конкретность и многоплановость пейзажа. — Фет и Тютчев. — Импрессионизм Фета. — Весенняя тема в лирике поэта. — Зимняя тема в лирике поэта. 3. Заключение. Первый русский поэт-импрессионист.
«У г. Фета не находим мы ни глубоких мировых мыслей, ни остроумных афоризмов, ни сатирического направления…Поэзия его состоит из ряда картин природы…из сжатого изображения немногих неуловимых ощущений души нашей… Сила Фета в том, что поэт наш, руководимый своим вдохновением, умеет забираться в сокровеннейшие тайники души человеческой. Область его не велика, но в ней он полный властелин…», — писал о поэте А.В. Дружинин[1]. И действительно, пейзажи, созданные поэтом, удивительны и вдохновенны, близки сердцу каждого русского человека. Природа не связана у Фета с крестьянским трудом, как у Некрасова, с миром душевных переживаний — как у Лермонтова. Но вместе с тем восприятие ее поэтом живо, непосредственно и эмоционально. Пейзаж здесь — это всегда индивидуально-личностное восприятие, фиксирующее не только какое-то явление природы, но и настроение поэта. Природа у Фета — всегда объект художественного восторга и эстетического наслаждения. Причем в центре внимания поэта — самые обыденные явления, а вовсе не эффектные, колоритные картины. И каждое мимолетное впечатление имеет для Фета собственную привлекательность. Он безотчетно радуется жизни, не задумываясь над ней. Ему свойственен какой-то простодушный взгляд на явления жизни, храрктерный для незамутненного сознания. В произведениях поэта представлены все наши времена года: нежная весна — с пушистыми вербами, с первыми ландышами, с тонкими клейкими листочками распустившихся берез; жгучее, знойное лето — со сверкающим терпким воздухом, с синим полотном неба, с золотыми колосьями раскинувшихся вдали полей; прохладная, бодрящая осень — с пестрыми косогорами лесов, с птицами, потянувшимися вдаль; ослепительная русская зима — с ее неуемной метелью, свежестью снегов, замысловатыми узорами морозов на оконном стекле. Фет любит наблюдать за таинством природной жизни, и взору его открывается весь круговорот ее, все многообразие и многоголосие. Вот «природы праздный соглядатай» следит за полетом ласточки над «вечереющим прудом», вот на цветке отчетливо возникают воздушные очертанья бабочки, вот расцветает, полыхая нежным ароматом, царица-роза, чувствующая близость соловья, вот оживляются крикливые цапли, радуясь первым солнечным лучам, вот беспечная пчела вползает в «гвоздик душистой сирени». Природные образы, созданные поэтом, предельно конкретны, осязаемы, полны многочисленных зрительных деталей, запахов, звуков. Вот жаркий летний день, сверкающий и знойный, играет своими яркими, ослепительными красками: «синеют неба своды», тихо плывут волнистые облака. Откуда-то из травы доносится неугомонный и трескучий звон кузнечика. Невнятно колеблясь, дремлет сухой и жаркий полдень. Но неподалеку раскинулась густая липа, в тени ее ветвей свежо и прохладно, полдневный зной не проникает туда: Как здесь свежо под липою густою, Полдневный зной сюда не проникал, И тысячи висящих надо мною Качаются душистых опахал. («Под липой») Исследователи отмечали, что в произведениях поэта явления природы описываются «детальнее, предстают более конкретными, чем у его предшественников. В стихах Фета мы встретим, например, не только традиционных птиц, получивших привычную символическую окраску, как орел, соловей, лебедь, жаворонок, но и таких, как лунь, сыч, черныш, кулик, чибис, стриж…»[2]. Во многих стихотворениях поэта описано конкретное время суток, зачастую это раннее весеннее утро или теплая весенняя или летняя ночь. Природа здесь соотнесена с чувствами человека: Какая ночь! Все звезды до единой Тепло и кротко в душу смотрят вновь, И в воздухе за песнью соловьиной Разносится тревога и любовь. («Еще майская ночь») Вообще, образ звезд часто встречается в произведениях Фета. К.Г. Паустовский считал поэта основоположником космической лирики. И здесь поэт сближается с Ф.И. Тютчевым. Вот стихотворение, которое очень любил П.И. Чайковский: На стоге сена ночью южной Лицом ко тверди я лежал, И хор светил, живой и дружный, Кругом раскинувшись, дрожал. Поэт здесь как будто остается один на один со Вселенной. Он смутно осознает свое одиночество и вместе с тем особую значительность, какую-то торжественность этой минуты: Земля, как смутный сон немая, Безвестно уносилась прочь, И я, как первый житель рая, Один в лицо увидел ночь. Он не просто ощущает свое родство с этой «бездной полуночной», — он переживает необычайное состояние погружения души в космическую глубину: Я ль несся к бездне полуночной, Иль сонмы звезд ко мне неслись? Казалось, будто в длани мощной Над этой бездной я повис. И с замираньем и смятеньем Я взором мерил глубину, В которой с каждым я мгновеньем Все невозвратнее тону. («На стоге сена ночью южной…») Здесь ощущения человека, глядящего на небо, ассоциируются у поэта с ощущениями растворения души в космосе. Тютчевские мотивы, философские мысли звучат у Фета в таких стихотворениях, как «Осень», «Ласточки», «Есть ночи зимней блеск и сила…», «Я рад, когда с земного лона…». Во многих пейзажах Фет предстает перед нами как поэт-импрессионист. Как замечает Б.Я. Бухштаб, «поэт зорко вглядывается во внешний мир и показывает его таким, каким он предстал его восприятию, каким кажется ему в данный момент. Его интересует не столько предмет, сколько впечатление, произведенное предметом»[3]. Вот, например, стихотворение «Ярким солнцем в лесу пламенеет костер…»: Ярким солнцем в саду пламенеет костер, И, сжимаясь, трещит можжевельник[4]; Точно пьяных гигантов столпившийся хор, Раскрасневшись, качается ельник. В последней строфе его мы узнаем, что деревья лишь кажутся качающимися в неверных отблесках костра. Внешний мир как бы окрашивается душевными настроениями поэта. С этим связан антропоморфизм, одухотворение природы в лирике Фета. Так, роза у него «странно улыбнулась», «звезды молятся, пруд грезит», «тополь сонный дремлет». Мир природы у него очеловечивается, человек же, наоборот, является гармонической частью этого мира. Как отмечают исследователи, здесь сказывается явное влияние на творчество поэта лирики Гейне. В лирике Фета мы встречаем множество радостных, весенних стихотворений. Поэт с замиранием сердца ожидает прихода весны. Его душа, волнуясь, прислушивается к ее легкому дыханью, к ее родному призыву, угадывает первые приметы оживления мертвой, зимней природы: Уж травка светит с кочек талых, Плаксивый чибис прокричал, Цепь снеговую туч отсталых Сегодня первый гром прорвал. («Еще, еще! Ах, сердце слышит»)
Зеленый хоровод деревьев, звонкая песнь сверкающего ручья, кудрявый плющ, сопричастный весенней жажде — все это радует и волнует поэта, вселяя в него необыкновенную жажду жизни, преклонения перед ее вечной красотой. Природа соотносится у Фета с человеческими чувствами, с особым восприятием жизни. Так, весна порождает в нем какую-то особую лень, неясную тоску, чувственную негу: Пропаду от тоски я и лени, Одинокая жизнь не мила, Сердце ноет, слабеют колени… В каждый гвоздик душистой сирени, Распевая, вползает пчела. («Пчелы») Весной поэт вновь вспоминает о любви, у него появляется надежда вновь обрести счастье: Снова в сердце ничем не умеришь До ланит восходящую кровь, И душою подкупленной веришь, Что, как мир, бесконечна любовь. («Весенние мысли») Одновременно весенние стихотворения Фета — это и гимн вечному обновлению жизни, гимн молодым, могучим силам природы: Я пришел к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало, Рассказать, что лес проснулся, Весь проснулся, веткой каждой, Каждой птицей встрепенулся И весенней полон жаждой. («Я пришел к тебе с приветом») Чувства героя здесь целиком соответствуют тайным движениям природы, которая как будто отражается в его душе. Герой «весенней полон жаждой», душа его открыта навстречу счастью. Весенняя природа у Фета девственно невинна, несмотря на особую чувственную атмосферу, царящую в ней: Так дева в первый раз вздыхает, О чем не ведая еще, И в первый раз благоухает Ее блестящее плечо. («Первый ландыш») Весна у поэта — это невеста-царица, сошедшая на землю и ожидающая своего жениха. «Очарованная сном», «нема и холодна», она еще спит в своем ледяном гробе, но Он призван пробудить ее из «стужи мертвых грез». Если весенняя природа ассоциируется у поэта с утренним пробуждением, то зимняя — с безмолвием лунной ночи. В лирике Фета мы часто встречаем зимний ночной пейзаж: Ночь светла, мороз сияет, Выходи — снежок хрустит; Пристяжная озябает И на месте не стоит. («Ночь светла») Если весенние картины природы у поэта радостны, наполнены светом, теплом, жизнью, то в зимних пейзажах зачастую возникает мотив смерти: печальная береза одета в «траурный» наряд, ветер зловещий свистит над дубовым крестом, яркий зимний свет освещает ход склепа. Мысль о смерти, о небытии, об опустевшей земле сливается в воображении поэта с видом зимней, уснувшей вечным сном природы: Селенье спит под снежной пеленой, Тропинки нет по всей степи раздольной. Да, так и есть: над дальнею горой Узнал я церковь с ветхой колокольней. Как мерзлый путник в снеговой пыли, Она торчит в безоблачной дали. Ни зимних птиц, ни мошек на снегу. Все понял я: земля давно остыла И вымерла… («Никогда») Многие зимние пейзажи Фета своей простотой и реалистичностью очень напоминают пушкинские пейзажи. Как и Пушкин, он умел находить прелесть и изящество в скромной русской природе: Я русский, я люблю молчанье дали мразной, Под пологом снегов как смерть однообразной… Леса под шапками иль в инее седом, Да речку звонкую под темно-синим льдом. («Я русский, я люблю молчанье дали мразной») Таким образом, пейзажная лирика Фета неразрывно слита с внутренним миром лирического героя. Очарование его стихов — в непосредственности и эмоциональности поэтического восприятия природы. Фета считают первым русским поэтом-импрессионистом, поэтом, безоглядно отдающимся своему впечатлению, эмоциям. Недаром Бальмонт заметил, что поэзия Фета — это «сама природа, зеркально глядящая через человеческую душу»[5].
