Тема воспоминания играет немаловажную роль в лирике начала XIX века. Она появилась в эпоху сентиментализма, когда возник особый интерес к индивидуальному, внутреннему миру человека. Так, уже у В. А. Жуковского воспоминания становятся центральной темой ранней элегии «Вечер» (1806):
Сижу задумавшись; в душе моей мечты;
К протекшим временам лечу воспоминаньем…
Сам жанр элегии, в основе которого лежат эмоциональные переживания лирического героя, тесно связан с мотивом памяти. Воспоминания становятся одним из источников элегических размышлений, как, например, в пушкинском «Погасло дневное светило»:
Мечта знакомая вокруг меня летает;
Я вспомнил прежних лет безумную любовь,
И всё, чем я страдал, и всё, что сердцу мило…
Тема воспоминания нередко сопровождает в лирике тему любви. В той же пушкинской элегии, которая относится к «романтическому» периоду творчества поэта, память о прошлом будит «хладное» сердце лирического героя:
…в очах родились слёзы вновь;
Душа кипит и замирает…
В то же время воспоминания проводят черту между прошлым и настоящим, подчёркивают, как внутренне изменился герой — им забыты «изменницы младые, подруги тайные… весны златыя», как у настоящего «байронического» героя-скитальца, «прежних сердца ран, // Глубоких ран любви, ничто не излечило…»
По-другому связаны темы памяти и любви у М. Ю. Лермонтова. Для его лирики очень важно понятие лирического героя, образ которого создаётся рядом мотивов, важнейший из которых — мотив одиночества. Именно поэтому любимая «лермонтовского человека»— это «мечты созданье» или воспоминание. В стихотворении «Нет, не тебя так пылко я люблю» память о «подруге юных дней» оживает, заменяет собой образ той, к которой обращено стихотворение:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.
Память о любимой хранит и герой пушкинского произведения «Я вас любил, любовь ещё, быть может…», но эго не тот безнадёжный поиск родственной души, на который обречен лермонтовский лирический герой, а светлое, благодарное воспоминание о любви («Я вас любил так искренно, так нежно…»), которое, возможно, для поэта гораздо более живо и значимо, чем состояние влюблённости.
Тема воспоминания в лирике начала XIX века нередко связана с темой дружбы. Особенно схожи в этом смысле стихотворения «Вечер» Жуковского и «19 октября» Пушкина.
В «Вечере» воспоминания .являются частью «жизни души» лирического героя — он лишь мечтает «о счастьи юных дней, // И дружбе, и любви, и Музам посвящённых», не находя его в настоящем: «Ужель иссякнули всех радостей струи?».
Напротив, пушкинские лирические размышления о судьбах членов лицейского «союза» словно воскрешают умерших друзей, незримой нитью связывают его с лицеистами, в настоящей момент «именующими» его «на брегах Невы». Их образы создаются Пушкиным с помощью перифраз — «волн и бурь любимое дитя», «сын лени вдохновенный», «брат родной по музе, по судьбам», поэт называет их по именам, его стихотворение предельно автобиографично. У Жуковского же образы друзей размыты и неясны:
Один — минутный цвет — почил, и непробудно…
Другой… о небо правосудно!..
Упоминание о «священном круге» задаёт, как и у Пушкина, тему братства (в реальной биографии Жуковского — Дружеское литературное общество), но, в отличие от пушкинского «неразделимого и вечного» союза, это братство живо лишь в воспоминаниях лирического субъекта:
Где песни пламенны и Музам и свободе?
Где Вакховы пиры при шуме зимних вьюг?
И у Пушкина, и у Жуковского память о друзьях переходит на уровень философских размышлений о судьбе, роке. Заключение Жуковского:
…пусть всяк идёт вослед судьбе своей,
Но в сердце любит незабвенных… —
связано со своеобразием его романтизма, с концепцией романтического двоемирия: «здесь» обретение счастья, любви невозможно, о нём можно лишь мечтать или вспоминать, оставаясь покорным судьбе. У Пушкина, который к моменту написания «19 октября» уже преодолел рамки романтизма, тема воспоминания о друзьях связывается с темой хода истории (упоминание о царе: «Он взял Париж, он основал Лицей»), темой творчества (обращение к Дельвигу и к Вильгельму: «Служенье муз не терпит суеты»), а судьбы всех членов лицейского братства таинственным образом сливаются в одну: судьбу того, «кому… под старость день Лицея // Торжествовать придётся одному…». Тема воспоминаний здесь переплетается с темой хода времени, смены поколений:
…средь новых поколений
Докучный гость и лишний и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений…
У Лермонтова тема дружбы не играет столь большой роли, как у Жуковского и Пушкина. Романтик-одиночка, его лирический герой противопоставляется всему поколению, одновременно отождествляясь с ним. В «Думе» поэт замечает, что его современники лишены памяти о прошлом, они спешат ко гробу «без счастья и без славы, // Глядя насмешливо назад». В «Бородино» воспоминания «дяди» о войне 1812 года ещё больше подчёркивают разрыв между двумя поколениями:
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри — не вы…
Это разрыв между героическим прошлым и скучным, «холодным» настоящим. Лирический герой Лермонтова не может смириться с «бесплодностью» своего поколения, с «насмешкой горькою» потомков, и память о прошлом для него — пример того, какими должны быть «люди». У Пушкина та же тема памяти и смены поколений рассматривается иначе, особенно в его поздней лирике. В стихотворении «Вновь я посетил…» воспоминания о прошлом («Минувшее меня объемлет живо»), настоящее и будущее («…но пусть мой внук // Услышит ваш приветный шум…») сливаются воедино в лирическом переживании, становятся вечностью; белый пятистопный ямб подчёркивает размеренность и некую торжественность размышлений поэта. Ход времени, изменения естественны для А. С. Пушкина:
…много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я…
Для Лермонтова же движение неумолимо, а потому мучительно: «…годы проходят — все лучшие годы!»
В пушкинском стихотворении «Вновь я посетил…» тема воспоминаний связана с темой природы; сочетание этих тем часто встречается в лирике начала XIX века. Пушкиным природа осмысляется как «живая память»; «холм лесистый», рощи напоминают ему прошлое так же, как в будущем «зелёная семья» сосен напомнит о нём его внуку.
У Лермонтова в стихотворении «Как часто, пёстрою толпою окружен…» воспоминание о детстве тоже связано прежде всего с природой. Тема памяти композиционно оформляет это стихотворение, «бегство в мечту» — любимый романтический мотив — является его центром. В воспоминаниях для лирического героя воедино сливаются природа и образ любимой «с улыбкой розовой, как молодого дня //За рощей первое сиянье», даже саму память он отождествляет с природными явлениями, она
Под бурей тягостных сомнений и страстей,
Как свежий островок безвредно средь морей
Цветёт на влажной их пустыне.
Похожая параллель проводится Жуковским между «лугом родины, где был когда-то цвет, святая молодость», и «шепнувшим душе» воспоминанием о «милом радостном и скорбном старины» (оксюморон указывает на неоднозначные переживания, вызываемые памятью) в его романтическом манифесте «Невыразимое».
Нередко в лирике пейзаж становится «эмоциональной увертюрой» к воспоминаниям лирического героя. Например, в «Вечере» Жуковского природа одушевлена, она изменяется: «Последний луч зари на башне умирает» (Жуковский использует множество олицетворяющих метафор), душа лирического героя чутко реагирует на эти изменения, что рождает воспоминания.
В пушкинской элегии «Погасло дневное светило…» романтический «байронический» пейзаж: море (даже рефрен: «Шуми, шуми, послушное ветрило, // Волнуйся подо мной, угрюмый океан» передаёт тяжёлые удары волн), «земли полуденной волшебные края», — навевают полные тоски воспоминания о «туманной родине» лирического героя.
Тема воспоминания у каждого из поэтов трактуется неоднозначно; в ней отражается философская концепция каждого из авторов. Своеобразие романтизма Жуковского в его философии чистой души: покорности и благодарности богу, это, например, утверждается в стихотворении «Воспоминание»:
О милых спутниках…
Не говори с тоской: их нет;
Но с благодарноетию: были.
Одиночество лирического героя Лермонтова может быть объяснено его памятью о «звуках небес» (стихотворение «Ангел»), о неземном и недостижимом.
У Пушкина трактовка темы воспоминания меняется на протяжении всего его творческого пути: от романтического «байронического» осмысления до общечеловеческого её понимания в поздней лирике:
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино, — печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Значима для поэта связь темы памяти и поэтического бессмертия:
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит…
Таким образом, несмотря на различия в её осмыслении у разных поэтов, тема воспоминания постоянно сопрягается с рядом традиционных для русской поэзии тем (любви, дружбы, природы) и является особенно важной для раскрытия философских концепций поэтов начала XIX века.