Поэт В. В. Маяковский вошел в наше сознание, в нашу культуру преимущественно как «агитатор, горлан, главарь». Он действительно шагнул к нам «через лирические томики, как живой с живыми говоря». Его поэзия громка, неуемна, неистова. Ритм, рифма, шаг, марш — все эти слова ассоциируются с творчеством поэта и выражают его. Это действительно поэт-гигант. И истинная оценка его творчества еще впереди, потому что он слишком крупен, объемен, его поэзия никак не вмещается в узкий и тесный мир наших мыслей и забот.
Маяковский — поэт разносторонний. Он мог писать обо всем, что волновало его, в равной степени талантливо и необычно. Поэтому его поэзия так многолика — от плакатов РОСТА с краткими и меткими подписями до поэмы о целой стране («Хорошо!»); от антивоенных стихов начала XX века до нежных, возвышенных
поэм про любовь («Облако в штанах», «Флейта-позвоночник»).
Не обходил он в своем творчестве и тему обличения пошлости, мещанства, обывательщины, бюрократизма. Здесь Маяковский верен традициям русской литературы, так как продолжает линию, начатую еще Фонвизиным, Грибоедовым, Гоголем и Салтыковым-Щедриным. Если рассмотреть стихотворения Маяковского «О дряни» и «Прозаседавшиеся», то можно заметить, что поэт широко использует целый спектр комических приемов для описания бюрократов и мещан, чьи желания не простираются дальше «тихоокеанских га- лифищ» и стремления «фигурять» в новом платье «на балу в Реввоенсовете». Поэт использует и разящие эпитеты, и броские сравнения, и неожиданные аллегории, но особенно ярко вскрывает суть порока с помощью гиперболы, сарказма, гротеска.
Для примера проведем параллель между «Прозаседавшимися» и «Ревизором». И стихотворение Маяковского, и пьеса Гоголя представляют собой законченные литературные произведения с завязкой, кульминацией и развязкой. Начало обоих произведений гиперболично: в одном это безнадежные попытки чиновников попасть на несколько заседаний сразу, где обсуждается «покупка склянки чернил», а в другом произведении чиновники от страха признают в Хлестакове ревизора. Кульминация представляет собой гротеск. В «Прозаседавшихся»:
И вижу,
Сидят людей половины.
О, дьявольщина! Где же половина другая?
В нескольких строках Маяковский довел ситуацию до абсурда. Более плавен переход к кульминации в «Ревизоре», но по своей абсурдности она не уступает «Прозаседавшимся» и характеризуется, например, такими ситуациями, как сама себя высекшая унтер-офи- церша, Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что в «таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский».
В «Ревизоре» Гоголь отразил свою веру в силу и справедливость высшей власти, в неотвратимость наказания. Развязка «Прозаседавшихся» иронична, что, вероятно, говорит о том, что Маяковский понимал живучесть, неистребимость бюрократизма.
Если говорить о стихотворении Маяковского «О дряни», то здесь мы найдем и гротеск в образе ожившего Маркса, призывающего свернуть головы мещанским канарейкам, и гиперболический эпитет «тихоокеанские галифища», и саркастическое выражение «мурло мещанина», и сравнение «зады, крепкие, как умывальники». Поэт без стеснения употребляет эти тропы и стилистические фигуры, рассматривая обывательский быт, который «страшнее Врангеля». Это стихотворение можно соотнести с пафосом творчества Салтыко- ва-Щедрина. В его произведениях сарказм, гротеск и гипербола встречаются буквально на каждой странице, особенно в «Диком помещике», «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Истории одного города». В своих произведениях Салтыков-
Щедрин часто использовал прием фантастики. К подобному приему прибегал и Маяковский в пьесе «Клоп», где Пьер Скрипкин переносится в будущее.
В. В. Маяковский следовал традициям Гоголя и Салтыкова-Щедрина не только в использовании литературных приемов, но и в самой тематике сатирических произведений, направленных против косности мышления, бюрократического и мещанского быта и обывательской пошлости. Традиции русской сатиры в дальнейшем были продолжены и развиты такими мастерами слова, как М. Булгаков, И. Ильф и Е. Петров, Фазиль Искандер и другие.
