Известно, что Пушкин писал быстро. Рождавшийся замысел обычно вскоре же и осуществлялся. Между записью плана и работой над его воплощением, как правило, не существовало временной дистанции. Так создавались южные поэмы, «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Повести Белкина», «Медный всадник», «Анджело».
Первый набросок плана будущей «Капитанской дочки» был сделан в конце лета 1832 года, а затем на протяжении трех лет он менялся, в него вносились существенные сюжетные и идейные исправления и добавления. К написанию романа Пушкин смог приступить только в конце 1835 года.
Творческая история «Капитанской дочки» принадлежит не только истории литературы, но и истории русской общественной мысли — она документирует процесс мучительного преодоления идейных трудностей Пушкина, путь к воистину выстраданному им идеалу, жизни. Важными вехами на этом пути были «История Пугачева», «Путешествие из Москвы в Петербург», «Кирджалн», «Песни западных славян». И все же некоторые больные и для Пушкина определяющие проблемы не прояснились во время работы над этими произведениями. Их-то и предстояло решать в «Капитанской дочке».
Но и в последнем романе не все сомнения удалось рассеять — время не способствовало раскрытию тайны будущего. Написать же роман «Капитанская дочка», в котором на историческом материале прояснялась бы судьба России и судьба русского человека, оказалось возможным, потому что окончательно был решен Пушкиным вопрос о единственной социальной силе, способной уничтожить рабство и восстановить в России свободу и справедливость. Этой силой являлся угнетенный народ.
«Капитанская дочка» была задумана и писалась как исторический роман. Именно эта жанровая структура определила его глубокое философско-историческое и нравственное содержание, общественно-актуальный смысл. К сожалению, давнее изучение «Капитанской дочки» отмечено произвольным толкованием жанра, недоверием к прямым пушкинским высказываниям о своем романе .
В середине XIX века родилась концепция «Капитанской дочки» как «семейного романа» (история двух патриархальных семейств — Гриневых и Мироновых). Ее создали Ап. Григорьев и Н. Страхов. Не принимая пушкинского определения своего произведения как романа, некоторые исследователи именуют «Капитанскую дочку» повестью. Основание? Небольшой размер…
Другие предпочитают подчеркивать форму «Капитанской дочки» — «мемуар Гринева», его воспоминания, издателем которых выступает Пушкин, Рассмотрение (закономерное) мемуарной формы романа не столько помогло, сколько осложнило его изучение. Камнем преткновения оказался вопрос о взаимоотношениях автора и мемуариста. Если повествование ведет Гринев, то какова позиция Пушкина? Как он. выражает свое отношение к событиям и самому мемуаристу? Не является ли Гринев фикцией? Вальтер Скотт был романтиком, Пушкин — реалистом. Потому и характер историзма у писателя-реалиста был иным — исторический реализм позволял открывать и в современности, и в прошлом закономерности общественного развития. Знакомство с трудами французских историков, открывших причину революций в непримиримых социальных противоречиях классов феодального общества, обогащало Пушкина, повышало потенциал его художественного исследования действительности. Историзм, умноженный на реализм и социальный анализ человека и общества, в котором он живет, позволил Пушкину понять главную художественную слабость романов Вальтера Скотта. Его герои жили в среде, обусловленной характером и особенностями исторического и национального развития, они были точно вписаны и обстановку данной национальной культуры. Но судьбы их оказывались независимыми от обстоятельств социального бытия, от закономерностей общественного развития.
Их поступки, действия, их жизнь определялись в конечном счете любовными отношениями. Двигателем событий, таким образом, оказывался любовный сюжет.
Социологизм мышления Пушкина не мог не внести кардинальных изменений в структуру художественного произведения и прежде всего в понимание сущности и функции сюжета. Сюжет, как и характеры, необходимо обнаруживать в самой конкретно-исторической, исполненной социальных противоречий действительности. Любовный же сюжет привносился в произведения различных жанров, посвященных отличным друг от друга историческим эпохам. Художественное исследование грозного времени народной войны за свободу открыло Пушкину иные силы, которые определяли и поступки героев, и их жизнь, поэтому любовный сюжет не мог быть организатором и демиургом судеб героев исторического романа «Капитанская дочка».
Но внесение в произведение открытого в самой действительности сюжета вовсе не означало отрицания в романе или повести, в драме или комедии роли (иногда очень значительной) любовных отношений.
Программная новизна «Капитанской дочки» в том и состоит, что не любовь, а народная борьба стала «двигательницей событий» (Чернышевский) этого романа. Рвавшийся из родного гнезда Гринев, прибыв на службу в Белогорскую крепость, знакомится с дочкой капитана Миронова Машей и влюбляется в нее. Девушка отвечает взаимностью, рождается любовь — все происходит в духе традиции. Оттого и центральная глава этой части соответственно называется «Любовь». Читатель, воспитанный на традиции, и в частности на романах Вальтера Скотта, быстро догадывался, как будут развиваться события. И вдруг — неожиданность: любовный сюжет обрывается, все рушится. Петруша Гринев написал письмо родителям, прося благословения на брак с Марьей Ивановной Мироновой. Но получает исполненное угроз письмо отца: отказывая в благословении, тот обещает: «… Собираюсь до тебя добраться да за проказы твои проучить тебя путем как мальчишку, несмотря на твой офицерский чин…»
Давая Маше прочесть ответ отца, Гринев признает: «Всё кончено». Маша соглашается: «Видно мне не судьба… Родные ваши не хотят меня в свою семью. Буди во всем ноля господня!», «Покоримся воле божией».
Так, по родительской воле, только было обозначившийся любовный сюжет романа завершает свое течение. Гринев точно определяет положение: «Всё дело пошло к черту!» Он признается: «Дух мой упал. Я боялся или сойти с ума, или удариться в распутство». Такая реакция «несчастного любовника» на окончание любовной истории подчеркивает слегка иронический характер названия главы — «Любовь».
Вот в этот момент крушения любовного сюжета вторгается в повествование неведомая читателю объективная сила, которая и определяет дальнейшее движение сюжета романа и судьбы героев. Гринев откровенно пишет, что не любовь станет направлять его в дальнейших «странных обстоятельствах жизни»: «Неожиданные происшествия, имевшие важное влияние на всю мою жизнь, дали вдруг моей душе сильное и благое потрясение».