Тема сочинения звучит как-то неубедительно. По-настоящему советским поэтом Александр Блок так и не успел стать, хотя с восторгом слушал «музыку революции». Но я попробую проследить эволюцию настроений поэта за тот короткий период, когда он был «советским поэтом», хотя СССР, как уверяет история, возник только в 1922-м году, а Блок умер в 1921-ом.
После Октябрьской революции поэт каким-то чудом оказывается на хорошем счету у большевиков, он публикует статьи, выступает с докладами. Проблема «народа и интеллигенции» становится ключевой для творчества Блока этого периода. На вопрос анкеты: «Может ли интеллигенция работать с большевиками?» он отвечает: «Может и обязана!». В 1918 поэт пишет поэму «Двенадцать» и стихотворение «Скифы». Пробольшевистс- кая позиция Блока вызвала резкую отповедь со стороны творческой интеллигенции свободного толка. Поэта обвиняли в приспособленчестве ради большевистского пайка, двурушничестве и шкурничестве. Но и большевистские лидеры Троцкий и Луначарский с заметной настороженностью напоминали в печати о чуждости и даже враждебности новой поэмы Блока идеалам социалистической революции. Наибольшие недоумения вызвала у них фигура Христа в финале поэмы «Двенадцать». Однако партийные критики не заметили довольно явного блоковского намека на разгул бесовской силы в революции, иначе они изменили бы свое покровительственное отношение к Блоку.
Однако для самого Блока такой реакции властей вполне достаточно. Поэт больше стихов не напишет никогда. Он обрабатывает старые и редактирует материалы Чрезвычайной следственной комиссии по расследованию преступлений царского правительства. Материалы следствия он обобщит в книге «Последние дни императорской власти». Поэт теперь пишет только прозу и впервые ради заработка поступает на государственную службу, по совместительству Блок становится чиновником от литературы — председателем Петроградского отделения Союза поэтов и одновременно избирается членом редколлегии издательства «Всемирная литература» под руководством М. Горького,
За госслужбу Блок взялся еще и с осознанием своего долга перед «народом». Однако острое несоответствие между представлениями поэта об «очищающей революционной стихии» и кровавой повседневностью крепнувшего на глазах тоталитарного бюрократического режима приводило к все большему разочарованию поэта во власти большевиков. Теперь он тайно пишет в дневнике, что при большевиках культура может существовать только в катакомбах, где древняя церковь пряталась от римских гонений. Последнее стихотворение «Пушкинскому дому» становится его художественным завещанием:
Пушкин! Тайную свободу (курсив Блока)
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
«Непогода» большевистских гонений на русскую культуру и неравная «борьба» с новым варварством подточили силы поэта. В апреле 1921 нарастающая депрессия переходит в психическое расстройство. Поэт не умер от болезни сердца, а задохнулся от «отсутствия воздуха», о котором говорил незадолго до смерти в своей речи, посвященной Пушкину.
