Это стихотворение написанное непосредственно перед началом работы над «Реквиемом» (в 1933 году):
Привольем пахнет дикий мед,
Пыль — солнечным лучом,
Фиалкою — девичий рот,
А золото — ничем.
Водою пахнет резеда
И яблоком — любовь,
Но мы узнали навсегда,
Что кровью пахнет только кровь…
Привольем пахнет дикий мед…
В стихотворении «Привольем пахнет дикий мед…», говоря о, «стрелецких женках», воющих под кремлевскими башнями, она тем самым показывает кровавую дорогу, тянущуюся из тьмы времен в современность: кровавая эта дорога, к несчастью, никогда не прерывалась, а в годы репрессий при Сталине, поправшем «народные права», стала еще более широкой, образовав целые моря безвинной крови.
Под стихотворением Ахматова ставит дату «Осень 3935» и место — «Москва». В это время, говоря словами ее поэмы, она как бы и впрямь «выла под кремлевскими башнями», обратившись с письмом к Сталину о помиловании сына и мужа. Затем неожиданно и горестно возникает мелодия, отдаленно напоминающая колыбельную:
Тихо льется тихий Дон,
Желтый месяц входит в дом.
Входит в шапке набекрень.
Видит желтый месяц тень.
Эта женщина больна,
Эта женщина одна,
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.
Мотив колыбельной с неожиданным и полубредовым образом тихого Дона подготавливает другой мотив, еще более страшный, мотив безумия, вреда и полной готовности к смерти или самоубийству:
Уже безумие крылом
Души накрыло половину,
И поит огненным вином,
И манит в черную долину.
И поняла я, что ему
Должна я уступить победу,
Прислушиваясь к своему
Уже как бы чужому бреду.
И не позволит ничего
Оно мне унести с собою
(Как ни упрашивать его
И как ни докучать мольбою):
Ни сына страшные глаза
Окаменелое страданье,
Ни день, когда пришла гроза,
Ни час тюремного свиданья.