История отношений Базарова с Одинцовой могла бы пока¬заться самой обычной историей о неразделенной любви мужчи¬ны к женщине. Что, собственно, выдающегося в том, что моло¬дой человек полюбил даму из высшего общества, а она, хотя и увлеклась им поначалу, после некоторых размышлений предпоч¬ла бурным страстям мерное течение уже устоявшейся жизни? Главному герою можно посочувствовать и пожелать ему встре¬чи с более достойным объектом любви и привязанности. Все выглядело бы так, если бы главным героем романа был не Евге¬ний Базаров, а некто, не являющийся столь исключительной личностью. Для Базарова же эта любовь стала великим испыта¬нием: на карту были поставлены вся его жизнь, все его взгляды и убеждения.
Каким Базаров предстает перед читателями в начале рома¬на? Мы видим человека трезвого и глубокого ума, гордого, це¬леустремленного и обладающего способностью не только вли¬ять на других людей, но даже подавлять некоторых из них своими знаниями, логикой и волей. Базаров — нигилист, а по¬тому отвергает все: искусство, поэзию, красоту, природу и, ко¬нечно, любовь. Когда Аркадий рассказывает ему историю жиз¬ни своего дяди, Павла Петровича Кирсанова, Базаров говорит, что «человек, который всю свою жизнь поставил на карту жен¬ской любви и когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек — не мужчина, не самец». У Базарова материалистический подход ко всему, и к любви в том числе: «И что за таинственные отно¬шения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: от¬куда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это все романтизм, чепуха, гниль, художество». В тот момент изучение редкого экземпляра водяного жука было для него гораз¬до интереснее разговоров о том, что он считал романтически¬ми бреднями.
Вот таким скептиком и материалистом главный герой явля¬ется примерно до середины романа. Но как только начинают раз¬виваться его отношения с Анной Сергеевной, Тургенев отдель¬ными штрихами указывает на те изменения, которые в нем происходят. Свой интерес к ней Базаров сначала с напускной развязностью прикрывает небрежными репликами: «На осталь¬ных баб не похожа», «…эта госпожа — ой-ой-ой…», «В тихом ому¬те…», «…у ней такие плечи, каких я не видывал давно». Затем, придя к ней с визитом, он начинает чувствовать, что конфузит¬ся, досадует на себя за это и храбрится: «Вот тебе раз! Бабы ис¬пугался!» Далее, к удивлению Аркадия, он начинает, против обыкновения, довольно много говорить, стараясь занять свою со¬беседницу. Мало того, он еще и краснеет при расставании с Одинцовой. Однако, будучи человеком сильным и умеющим владеть собой, он скрывает свое смущение под маской иронии и развязности: «Вишь, как она себя заморозила!.. Герцогиня, вла¬детельная особа. Ей бы только шлейф сзади носить да корону на голове», «Экое богатое тело!., хоть сейчас в анатомический те¬атр».
Приезд Базарова в усадьбу Анны Сергеевны — еще один этап в их отношениях и нравственном изменении главного героя. Базаров продолжает иронизировать над аристократизмом Одинцовой и в то же время чувствует себя неловко. По поводу порядков, заведенных в усадьбе, он восклицает: «Какой гран- жанр!» О самой же Анне Сергеевне он говорит: «А все-таки из¬баловала она себя; ох, как избаловала себя эта барыня!» Все это он говорит Аркадию храбрости ради. В салоне Одинцовой Ба¬заров неожиданно для себя ощутил какую-то внутреннюю ро¬бость: «Какой я смирненький стал», — думал он про себя, рас¬сматривая альбомы. Однако беседы о Саксонской Швейцарии, о строении человеческого организма, о художественном вкусе, об устройстве общества и так называемых нравственных болез¬нях сопровождались неуклонным ростом взаимной симпатии Базарова и Одинцовой.
Базаров говорит Аркадию (который тоже увлечен Одинцовой): «Да… баба с мозгом. Ну и видала же она виды… Но чудо — не она, а ее сестра.. Это вот свежо и нетронуто, и пугливо, и молчаливо, и все, что хочешь. Вот кем можно заняться. Из этой еще что взду¬маешь, то и сделаешь; а та — тертый калач». Таким образом, он как бы переводит внимание Аркадия с Одинцовой на Катю, од¬нако сам все-таки предпочитает «тертый калач». Вскоре База¬рову уже не удается сохранять свою обычную выдержку и само¬обладание. Он весь погружается в мысли об Анне Сергеевне. Перемены, происшедшие в нем, очень заметны: «В Базарове, к которому Анна Сергеевна очевидно благоволила, хотя редко с ним соглашалась, стала проявляться небывалая прежде трево¬га: он легко раздражался, говорил нехотя, глядел сердито и не мог усидеть на месте, словно что его подмывало…» Отношения Базарова с Аркадием, который в некотором роде был его сопер¬ником, тоже начали меняться: приятели стали реже бывать вме¬сте. Что же явилось причиной всех этих перемен? Несомненно, возникновение романтического чувства Базарова к Одинцовой. Рождение такого чувства, как любовь, каждый человек пережи¬вает по-своему. Кто-то грустит, кто-то переживает минуты неве¬роятного счастья, кто-то терзается сомнениями, не в силах по¬верить в то, что с ним произошло. Но реакция Базарова совершенно невероятна. У него возникло «чувство, которое его мучило и бесило и от которого он тотчас отказался бы с презри¬тельным хохотом и циническою бранью, если бы кто-нибудь хотя отдаленно намекнул ему на возможность того, что в нем происходило». Но удивляться не следует, ведь это же тот самый человек, который «любовь в смысле идеальном, или, как он вы¬ражался, романтическом, называл белибердой, непростительной дурью, считал рыцарские чувства чем-то вроде уродства или болезни…» И вот он, высказывавший всегда «свое равнодушное презрение ко всему романтическому», «с негодованием созна¬вал романтика в самом себе». Базаров почувствовал, что его те¬ория: «Нравится тебе женщина… старайся добиться толку; а нельзя — ну, не надо, отвернись — земля не клином сошлась», — начинает терпеть крах: Одинцова ему, безусловно, нравилась, и в то же время «он скоро понял, что с ней “не добьешься толку”, а отвернуться от нее он, к изумлению своему, не имел сил».
Попав в плен отрицаемой им ранее романтической любви, Базаров ловит самого себя «на всякого рода постыдных мыслях, точно бес его дразнил». Его поведение становится довольно странным: то он отправляется в лес и расхаживает там, «браня вполголоса и ее и себя», то забирается на сеновал и, закрыв гла¬за, представляет руки Анны Сергеевны, обвивающиеся вокруг его шеи, ее «гордые губы», отвечающие на его поцелуи. Таким образом, Тургенев подводит своего героя к главному испытанию в романтической любви. Фактически спровоцированный Анной Сергеевной на объяснение, Базаров со всей прямотой и резкос¬тью говорит ей о своей любви: «…я люблю вас, глупо, безумно… Вот чего вы от меня добились». Но изнеженную аристократку Одинцову, привыкшую руководствоваться рассудком, а не чув¬ством, пугает искренний порыв Базарова, и она спешит остано¬вить его.
Потерпеть поражение в любви может любой человек, никто от этого не застрахован. Однако люди по-разному относятся к постигшему их горю. Здесь проверяются и воля, и выдержка, и стойкость человека. Как же повел себя волевой и сильный Ба¬заров после того, как Одинцова отвергла его любовь? Он, выра¬жаясь его собственным словом, «рассыропился». Объяснение Базарова с Одинцовой стало значительным, решающим этапом в его жизни. С этого момента во всем, что бы он ни говорил и ни делал, присутствуют нотки грусти и уныния. Его посещают пес¬симистические мысли: «Каждый человек на ниточке висит, без¬дна ежеминутно под ним разверзнуться может». Куда девался тот заносчивый и высокомерный Базаров, которого мы узнали в начале романа? Базаров чувствует свое бессилие, «скуку да злость», называет себя «самоломанным». Он переживает чув¬ство небывалой опустошенности. И дело тут не только в любов¬ных переживаниях и уязвленном самолюбии. Базаров принес в жертву любви свои убеждения, но жертва эта оказалась напрас¬ной. Неудачный роман с Одинцовой привел его к пониманию не¬состоятельности той искусственной философии, на которой он пытался строить свою жизнь.
Гибель главного героя кажется неслучайной. Лопнула стру¬на, на которой держалась его теория, и лопнула струна его жиз¬ни. Тургенев выполнил свой замысел: он заставил Базарова от¬ступить перед любовью, перед презираемой им романтикой, перед всесильной жизнью.
