Я считаю, что любое общество в любую историческую эпоху живет в состоянии скрытого противостояния социальных групп. Неизбежная иерархия вертикальной власти порождает неизбежное недовольство низов политикой верхов. Этот социальный гнойник время от времени прорывается в гражданской войне — так называется открытое и вооруженное противостояние различных слоев общества друг другу. Сильное государство нужно лишь для того, чтобы разные слои населения, говоря словами Григория Мелехова, не «зачли друг дружке глотки резать».
На протяжении всей истории человечества этот скрытый конфликт тлеет между классами и группами в любом государстве, но умелые правители всегда отыщут путь, как добиться равновесия между, казалось бы, непримиримыми интересами угнетателей и угнетенных, бедных и богатых, переселенцев и коренных жителей, не говоря уже о вековечной религиозной розни.
Это остро подмечает Григорий Мелехов в ревкоме хутора Татарский: «Земли у нас хоть заешься, а свобода нам не нужна… зачнут головы друг дружке резать». Благодеяние любой власти — жесткий, пусть даже жестокий, порядок в стране. Народ все простит правителям, только не слабость, которая неизбежно ведет к гражданской смуте. Гонка за свободой и прогрессом в начале двадцатого столетия превратила к февралю 1917 года царскую Россию в самое свободное государство мира-всеобщее избирательное право, равноправие женщин и национальных меньшинств и прочие свободы, каких еще не было в цивилизованной Европе. Ну и «зачали друг дружке глотки резать» от этих прав и свобод по всей России.
Очень большая вина в дестабилизации обстановки в стране лежала на казачестве, как это лучше всех подчеркнул Михаил Александрович Шолохов в образах Бунчука и Мишки Кошевого. Казаки, честно говоря, предали Россию в самый тяжелый для отечества момент, когда отказались поддержать контрреволюционное восстание Лавра Георгиевича Корнилова. Распропагандированные большевиками казаки сначала бросили на произвол судьбы Петербург в конце зимы 1917 года. Причем открыто проявляли симпатии к поджигателям уличных беспорядков, не повиновались офицерам, не выполняли приказов и не держали оцепления толпы. Исторически известен факт, что февральские события начались активно развиваться из-за того, что один казак в Петербурге шашкой снес голову жандарму.
Летом 1917 года казаки бросают на произвол судьбы генералов Корнилова и Краснова, а сами разъезжаются по куреням и хатам — теснить помещиков и «иногородних» в хуторах и станицах. Атаман Каледин застрелился в начале 1918 года, осознав, что казаки на стороне красных. Но дома казаков, что называется, и «не ждали». На Дону, Тереке и Кубани вовсю распоряжаются ревкомы из числа местной бедноты — «иногородних» украинцев и безземельных казаков. Но все равно казаки в тот политический момент не поднялись на борьбу с советской властью, а разбрелись по хуторам и выжидали, когда же устоится новый порядок. Григорий Мелехов даже сочувствует большевикам — надоела «империалистическая» война, надоели «паны». На то время он выражал настроение большинства казачества.
Три тысячи белогвардейцев из числа необстрелянных молодых офицеров, юнкеров, студентов и гимназистов не в состоянии были сдержать натиска озверелого народа, вкусившего от «свободы» и беззакония. Беляки несут с собой старый порядок: возвращение собственности бывшим владельцам и порку за мародерство. Большевики разрешили все: грабь награбленное! Так за кем пойдет «народная масса»? Даже не стоит спрашивать. Белогвардейцы разбиты, в третий раз преданные казаками. Донское правительство, в ироническом свете показанное Шолоховым, такого отношения достойно: правители Дона отказываются от близкой помощи Германии, чтобы зачем-то заполучить помощь далекой Англии, с которой в будущем хотят расплатиться чеченской и азербайджанской нефтью.
Советская власть утвердилась с молчаливой поддержки казаков на Дону и ликвидировала все «казацкие привилегии». Тут-то строевые казаки и опомнились и опять подались к «золотопогонникам». Но царские офицеры выбиты, приходится сотнику, а затем подъесаулу Мелехову становиться «начальником» дивизии, как тогда говорили.
Но хребет царской империи уже сломлен, старая русская власть не восстановится никогда. Казаки предали самих себя. Основная масса строевиков пытается сесть на пароходы союзников и уплыть за границу, но всем не хватает места, даже заслуженному командиру Григорию Мелехову. С этого момента эвакуации можно вести отсчет эпохи гибели российского казачества, бывшего одним из столпов государства Российского в течение пяти веков. Сначала дворянство, купечество и казачество пойдут под «топор революции», затем церковь, культура, школа, армия, а через сто лет о великой России забудут навсегда. Она потеряет ключевые территории и авторитет на международной арене. Малочисленным потомкам казаков в этом уже некого винить — их предки сами выбрали путь разрушения и варварства. Цирковая клоунада с переодеванием в казацкие мундиры в 21 -м веке выглядит глумлением над памятью гордых предков.
