В романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» мир пред¬ставлен разделенным на два «ведомства», одно из которых — ос¬нованное на любви — принадлежит Иешуа Га-Ноцри (Христу), а другое — основанное на принципе справедливости и воздаяния по заслугам — Воланду («сатане»). Иешуа и Воланд появляются в разных главах, ни разу не встречаясь друг с другом. С образом Иешуа связаны «ершалаимские главы», с образом Воланда — гла¬вы «московские». Судьбы Мастера и Маргариты, Пилата, Левия Матвея определяются при непосредственном общении героев с представителями каждого из «ведомств».
Воланд управляет миром, глобус — символ его власти над землей. Власть этого могущественного и загадочного «духа» распространяется и на загробную жизнь: Левий Матвей обраща¬ется к Воланду как к «повелителю теней», именно мессир опре¬деляет посмертную судьбу Понтия Пилата, Фриды, Мастера и Маргариты.
Сатана редко вмешивается в жизнь людей — он наблюдает за ней, но не изменяет ее течения и сущности. Люди, «не заслужив¬шие света», после смерти остаются в «ведомстве» Воланда, и тогда он вершит свой суд, определяя их дальнейшую участь. Его решения всегда основаны только на фактах — это правило, удер¬живающее мир от распада и хаоса («…факт — самая упрямая в мире вещь»).
Булгаковский сатана — беспристрастный судья. Человек веч¬но уповает на милосердие, но у Воланда вызывает раздражение даже мысль о милосердии, которое «иногда совершенно неожи¬данно и коварно… пролезает в самые узенькие щелки» и мешает принимать правильные решения. Жизнь человека, жизнь мира подчинены действию непреложных нравственных законов, ко¬торые не могут быть отменены или исправлены. Главная функ¬ция Воланда и состоит в служении этим законам.
Положению Воланда в его «ведомстве» соответствует поло¬жение Иешуа в «свете». Если Воланд олицетворяет принцип справедливости, то Иешуа — воплощенная любовь. Тот особый мир, где пребывают Иешуа и Левий Матвей, наполнен любовью, которая выше и могущественней справедливости, закона, любой человеческой власти. «Ведомство» Воланда и мир Иешуа непро¬ницаемы друг для друга — «каждое ведомство должно занимать¬ся своими делами». Власть мессира не распространяется на тех, кто заслужил «света», но и Иешуа не может вмешиваться в ре¬шения Воланда или отменять их. Га-Ноцри простил Пилата еще при жизни, но он не в силах отменить мучительное наказание сроком в 12 тысяч лун, которое ждет Пилата. Когда же решает¬ся вопрос о посмертной судьбе Мастера и Маргариты, послан¬ник «света» передает мессиру просьбу, а не повеление Иешуа наградить мастера покоем, с грустью признавая, что тот «не за¬служил света».
Образ Воланда в булгаковском романе резко отличается от традиционных литературных образов сатаны, и в особенности — от сатаны библейского. Библейский персонаж — лжец и «отец лжи», воплощение и родоначальник зла, враг рода человеческо¬го, а Воланд — ни то, ни другое, ни третье. Зло у Булгакова ис¬ходит не от сатаны, а из человеческого сердца. «Князь мира» лишь честно исполняет свою работу, выявляя, обнажая и карая зло во всех его проявлениях. Воланд по-своему аристократ в своих вкусах и предпочтениях, но никоим образом не враг че¬ловеку. Мессира раздражают ничтожные и мелочные субъекты, вроде буфетчика Варьете, с его «осетриной второй свежести», «выжиги и плута» Никанора Ивановича или опустившегося кутилы и бабника Степы Лиходеева. Он сразу узнает своего «клиента» в Берлиозе, отрицающем существование Христа, чув¬ство брезгливости вызывает в нем провокатор и доносчик барон Майгель. Но Воланд с искренней симпатией относится к людям достойным и готов покровительствовать им. Его восхищает бла¬городство, верность, гордость Маргариты — не случайно он де¬лает ее королевой на своем балу. Мессир высоко ценит одарен¬ность и душевную чистоту Мастера.
Воплощение «полюса зла» Булгаков видит не в справедли¬вом Воланде с его забавной свитой (булгаковские Коровьев и Бегемот, наверное, самые симпатичные и смешные демоны в мировой литературе), а в продажных, бесчестных и лживых людях. На балу у мессира, совпадающем по времени с христи¬анской Пасхой, празднуется своего рода «антипасха», кульми¬нацией которой становится ритуал «антипричастия». Если в обычном причастии церковное вино символизирует кровь Хри¬стову, то сатанинское вино изготовлено из крови доносчика Майгеля и налито в чашу, сделанную из черепа атеиста Бер¬лиоза.
Именно Мише Берлиозу — образованному, всеми уважаемо¬му главе МАССОЛИТа — «доверена» в романе роль антихриста, поскольку именно он продолжает, по Булгакову, «дело» Каифы. Берлиозу дана особая власть, не уступающая по могуществу вла¬сти Воланда: возглавляя крупнейшую литературную ассоциацию и, по совместительству, «толстый художественный журнал», он владеет душами людей, их идеалами и помыслами. Если Кайфа убивает Иешуа, видя в нем опасного идейного противника, то Бер¬лиоз, отрицая само существование Христа, как бы убивает его вторично. Этим он губит и тысячи других человеческих душ, по¬рождая в людях скепсис и безверие, отвращая их от благоговей¬ного отношения к духовным святыням.
Добро, как и зло, исходит от самих людей, и только от них, однако насколько они свободны в своем выборе? Воланд и Иешуа отвечают по-разному на этот вопрос. Мессир полагает, что нравственные качества личности в значительной мере опре¬деляются наследственностью («…кровь — великое дело»). Иешуа же верит, что «злых людей нет на свете»; жизненные об¬стоятельства, ложь и жестокость, существующие в мире, уроду¬ют человека, вытесняя его добрую природу. Однако слово, не¬сущее истину и добро, способно разбудить и вылечить челове¬ческую душу. Эта вера делает Иешуа всесильным в общении с людьми: бывший сборщик податей Левий Матвей бросает день¬ги на дорогу и становится верным спутником философа; жесто¬кий прокуратор Понтий Пилат начинает руководствоваться в своих действиях голосом сердца, а не страхом перед кесарем.
Взгляды булгаковского Иешуа сопоставимы с просветитель¬ской концепцией «естественного человека», согласно которой человек рождается добрым и гармоничным, но впоследствии утрачивает свои благие качества под воздействием дурной сре¬ды, несовершенного общественного устройства. Начиная с кон¬ца XVIII века эта концепция становится органичной частью российской духовной культуры, вновь и вновь привлекает вни¬мание писателей (в качестве примера назовем такие разные про¬изведения, как поэма Н. В. Гоголя «Мертвые души» и повесть А. И. Куприна «Олеся»),
Булгаков развивает и переосмысливает концепцию «есте¬ственного человека» в контексте христианских представлений об иерархии нравственных ценностей. В романе «Мастер и Мар¬гарита» главным критерием выявления добра и зла в человеке предстает способность к любви. Человек, стоящий на самой низкой ступени в этической системе автора, любит только само¬го себя. Такое чувство лишь увеличивает зло в мире, умножая в нем корысть, зависть и пошлость.
Изображая миры Москвы и Ершалаима, Булгаков рисует единое пространство, объединенное не сходством внешних де¬талей, а «логикой зла» — отсутствием любви к ближнему. Эго¬изм, который рядится в одежды участия и доброжелательности, оборачивается предательством и в Ершалаиме (Иуда), и в Мос¬кве (Алоизий Могарыч). Но закон воздаяния восстанавливает справедливость. Иуда, предавший Иешуа, тотчас же предается Низой; над Алоизием Могарычом, написавшим донос, висит угроза такого же доноса.
В то же время существует в мире и другая закономерность: проявляя милосердие, возвышаясь над собственными эгоисти¬ческими желаниями, человек приобщается к миру Иешуа, к «свету». Мастер жертвует жизненным благополучием ради слу¬жения истине; Маргарита освобождает Фриду, рискуя своим счастьем для совершенно незнакомого существа. Пилат, освобо¬дившись от своего «главного порока» — трусости, легко расста¬ется с деньгами и драгоценным перстнем, чтобы, на свой страх и риск, похоронить Иешуа и покарать Иуду, но главное — созна¬ет, что теперь был бы готов пожертвовать собой ради спасения ни в чем не повинного философа. Каждого из этих героев ждет награда по завершении их земного пути; Мастер и Маргарита получают заслуженный покой, возможность никогда больше не расставаться друг с другом; Пилату дарована свобода, счастье об¬щения с Иешуа.
Высокая этическая норма отношения к людям задана в на¬чале романа образом Иешуа. Всматриваясь в историю челове¬чества, автор понимает, что эта норма практически недостижи¬ма — человек скорее вместилище зла, а не добра. Однако на примере своих героев Булгаков доказывает: человек способен преодолеть зло и ложь в своей душе, способен измениться и сде¬лать выбор в пользу светлого мира Иешуа Га-Ноцри. В романе делают такой выбор «мытарь» Левий Матвей, советский партий¬ный поэт Иван Бездомный и «жестокий пятый прокуратор Иудеи всадник Понтийский Пилат».
