Под «Великим Расколом» обычно понимают противостояние так называемого «издревле русского» уклада жизни любым новшествам, привнесенным в русское бытование из-за рубежа. Чаще всего и дольше всего он носил форму церковной непримиримости и бытовой ксенофобии. Но в переломные эпохи русские ожесточенно дрались между собой за «идею», которая у каждого была своя. Октябрьская революция посягнула на казачьи привилегии, уравняв в правах казаков с иногородними мужиками. Великий русский писатель Михаил Александрович Шолохов в романе «Тихий Дон» показывает противоестественную и, тем не менее, давнюю вражду казаков с «мужиками»: побоище у мельницы, зверское убийство станичного бездельника Валета только за то, что он «мужик». Вместе с тем вспомним и об облегчении участи Михаила Кошевого, попавшего к белым, только за то, что он казак.
Большевистская революция якобы поставила задачу сблизить и примирить расколотые части единого целого в русском обществе. Вместо этого мы видим картину непримиримого противоборства. Еще до восстания Григорий, допрашивая красноармейца, слышит от врага: «Я от вас добра не жду, на то вы и казаки!». И у Григория эти русские красноармейцы вызывают такое же «наивное ребяческое чувство», какое вызывали в первые дни империалистической войны австро-венгерские солдаты. Комиссары, например Штокман, утверждают, что якобы старый мир расколол народы всего света, а православное самодержавие — русский народ. Спасение от векового раскола — только в мировой революции. В будущем этот тезис будет развивать Макар Нагульнов в «Поднятой целине».
Идея власти советов сначала притягивает к себе казаков. «А ить у нас советская власть зараз, за вычетом коммунистов», — сообщают старики-казаки приехавшему за пополнением для белых Петру Богатыреву. «Гордость в народе выпрямилась» — основной мотив социальных преобразований. Но советская власть это прежде всего диктатура пролетариата, которая органически предполагает порабощение деревни путем продразверстки, грабительских налогов, поражения в гражданских правах (при советской власти крестьяне получили общегражданские паспорта только к 70-м годам прошлого столетия).
Любое противостояние властям ведет к гражданской войне, а любая война всегда высвобождает самое зверское и неприглядное в человеке. Картины разложения, мародерства выписаны Шолоховым в романе с особенной силой. Поражает мастерство, с каким спаяно воедино повествование с драматическими и комическими эпизодами из судьбы героев: опасная болезнь Аксиньи и Григория, смерть Пантелея Прокофьевича, поиски Прохором надежного «средства», которое позволило бы покинуть воинскую часть из-за венерического заболевания.
Великий русский врач Бехтерев называл любую революцию «эпидемией психопатологий». Далеко зашедшая смута без надежды на примирение заставила большинство соучастников всероссийского грабежа драться до последнего за награбленное барское и кулацкое добро и воровскую вольницу с ее сомнительными правами. Не случайно мысль «Народ нельзя победить» автор вкладывает в уста представителя чужой страны, английского лейтенанта Кэмпбэлла, которому дела нет до судьбы России. Крах восстания, как его показывает Шолохов, — это крах казачества, крах патриархальных устоев и прежде всего крах крестьянской семьи, а затем и крах России, который мы наблюдаем уже в 21-м веке. «Мелеховс- кий двор — на самом краю хутора» — так начинается эпопея. Однако в огне классовой борьбы, вспыхнувшей на Дону, как говорится в пословице, нет броду, нет «моей хаты с краю — ничего не знаю». Через двор Мелеховых проходит линия фронта, его занимают то красные, то белые. Слова о дворе с краю хутора звучат такой же горькой иронией, как и название эпопеи. Уже в эпиграфе подчеркнуто: никогда-то он, батюшка Дон, не был тихим.
Бушуют социальные и политические грозы над Доном в эпопее Шолохова, разражаются семейные трагедии, но они кажутся то опереточными, то театральными. Зато природные грозы в романе реальны и даже символичны. Летние грозы, привычный спутник человека, живущего единой жизнью с природой, перемежаются и сливаются с грозами сердечными. В грозу Григорий делает первый шаг к сближению с Аксиньей. Под аккомпанемент грозы навеки проклинает Наталья своего неверного мужа незадолго до собственной смерти. Нет тишины в семье Мелеховых, как не бывает Дон тихим. Но эти малые грозы, отшумев и взяв одну-две жертвы, рано или поздно затихают. Жизнь входит в прежнее русло.
А вот гроза, нарушившая покой уже не одного хутора, а всего Дона, не может никак утихомириться. Надвое расколот мир его обитателей. Не гром, а грохот орудий слышится над Доном, потоки крови льются на его берега. Казалось, советский период истории России примирил народы и разные слои населения. Но это плавное течение советской жизни на поверку оказалось не «тихим омутом», где черти водятся, а шолоховским «Тихим Доном», под плавным течением которого до сих пор таятся такие людские страсти, что порой даже страшно представить, что может случиться, если они выплеснутся наружу.
