С. Д. Довлатов — одно из самых ярких явлений в русской литературе
конца XX века. Именно Довлатов в целом, а не его произведения
в отдельности, потому что для читателя они слиты в воедино. Обычно
подобное слияние происходит в поэзии. Довлатов — исключительно
прозаик. Но сходство с лирикой все же есть: в центре довлатовского
творчества — фигура самого автора. Мы нигде не заметим и намека на
самолюбование, напротив, рассказчик только и делает, что выставляет
себя в невыгодном свете. Писатель стремился показать обыденные
случаи из собственной жизни, но превращал их в настоящее
художественное событие. Как это ему удавалось, попытаемся
рассмотреть на примере книги «Чемодан».
Из чего складывается стиль Довлатова, преображающий жизнь
в произведение искусства? Довлатов предельно лаконичен. Его книги
составляются из небольших рассказов, арассказы — из коротких фраз.
Предложения Довлатова отточены вплоть до начальных букв каждого
слова (писатель избегал одинаково начинающихся слов в одной
фразе), изменить порядок в них невозможно: содержание,
конечно, сохранится, но блеск языка исчезнет. Многие фразы —
безусловные афоризмы: «Самое ужасное для пьяницы — очнуться
на больничной койке», «Я убедился, что любая мысль влюбленного
бедняка- преступна», «Оба были мастерами своего дела и, разумеется,
горькими пьяницами»… Неподражаемы диалоги Довлатова. Их
можно пересказывать, как анекдоты. Однако задача автора не просто
развеселить читателя. Диалог является важнейшим приемом, характеризующим
героев. Путем напряженной работы над словом
Довлатов преобразует повседневность в яркие художественные сцены.
Композиция книг Довлатова выверена так же строго, как и языковой
стиль. Например, «Чемодан» — это сборник рассказов о вещах,
якобы случайно собранных вместе при переезде за границу. Каждый
предмет вызывает воспоминания писателя об определенном периоде
жизни в Советском Союзе, с детства до отъезда в США. Можно сказать,
что в основе композиции «Чемодана» лежит псевдофакт: автобиографический
герой взял в эмиграцию в аккурат те вещи, которые
символизируют для него основные моменты жизни. Так правду или
нет пишет Довлатов? Ответ неоднозначный. Писатель действительно
эмигрировал, и причины, толкнувшие его на этот шаг, описаны
в книге. Другое дело — как. Из многообразного хаоса жизни Довлатов
выбирает наиболее яркие моменты и выстраивает стройное повествование.
Рассмотрим вкратце основные фрагменты художественной
автобиографии Довлатова.
В рассказе «Креповые финские носки» авторский герой рассказывает
о «криминально-студенческой юности. Вроде бы несочетаемые
понятия. Но в мире Довлатова правит абсурд, обусловленный,
в первую очередь, нелепостью тоталитарного советского государства.
Бедный влюбленный студент филфака Ленинградского университета
становится фарцовщиком, чтобы хоть как-то обеспечить себя и свою
девушку.
Герой отказывается от активного участия в жизни несправедливого
общества, пассивно плывет по течению и из студента-фарцовщика
превращается в помощника камнереза. Он помогает скульптурам
делать статую Ломоносова для станции метро. Основная работа
Довлатова заключается в нескончаемых пробежках вверх-вниз по
стоящему эскалатору — за водкой. Тема пьянства как пассивного противостояния
социальной системе возникает в рассказах постоянно.
В рассказе «Приличный двубортный костюм» Довлатов описывает
журналистские будни. О чем бы ни собрался делать материал
герой, все не годится для печати. Реставратор старинных автомобилей
не подходит из-за иностранной фамилии. Подходящая с этой точки
зрения дворничиха Брыкина радостно рассказывает про свою
«собачью жизнь» матери-героини»: Сорок рублей нам положено в месяц.
Ну и ордена с медалями. Вон на окне стоит полная банка. На мандарины
бы их сменять, один к четырем». Швед Артур, шесть лет учивший
русский язык, чтобы написать книгу о России, через неделю
высылается как шпион. Довлатов — журналист лишен возможности
говорить правду.
Например, как можно было рассказать об армейской службе
(«Офицерский ремень»), если лагерные надзиратели, среди которых
был Довлатов, конвоируя зэка, распивают вместе с ним водку? Причем
возникает пьяная драка, которую затеял не преступник, а охранник.
Довлатов убежден, что лагерная «колючка» — фикция, разницы
между заключенными и охранниками — никакой.
В последнем рассказе сборника («Шоферские перчатки») разыгрывается
абсурдное представление с «Петром I», оказавшимся
в Ленинграде. Роль царя исполняет Довлатов. Участвуя в съемке любительского
фильма, он ходит по улицам в костюме царя, что, по
замыслу режиссера, должно вызывать изумление окружающих. Однако
реальность оказывается абсурднее любых выдумок. «Петр I»,
встав в очередь к пивному ларьку, слышит за спиной: «Я стою за
лысым. Царь за мной…» «Царю» остается только мирно выпить пива
со своими «подданными».
Образ главного героя знаком нам по классике. Это неплохой
человек, отличающий правду от лжи, подлинное от пошлого,
он неглуп, остроумен, наблюдателен, по-своему принципиален,
когда отказывается подлаживаться под несправедливый порядок.
Герой не в силах изменить мир, но он старается избежать подлости,
злобы, предательства. Пассивное сопротивление приводит к тому,
что жизнь повествователя — это калейдоскоп случайных занятий,
сопровождаемых извечным русским пьянством. Словом, перед нами
классический образ «лишнего» человека — только на современном
материале.
Довлатов несравненно выше автобиографического героя. У писателя
была цель в жизни — настоящая литература, и он шел к ней,
преодолевая внешние и внутренние преграды. Книги Довлатова —
лучшее доказательство того, что он не был лишним в этой жизни.
