XVIII век, предшествовавший XIX, «золотому веку» русской литературы, был для нее временем ученичества. Начиная с эпо¬хи Петра российское общество вступило в полосу стремитель¬ного «поглощения» образцов западноевропейской светской культуры. В литературе шло усвоение идей, вырабатываемых западной мыслью (прежде всего идей Просвещения), и художе¬ственных принципов, составляющих основы классицизма; раз¬рабатывались основы национального стихосложения. Трудами Тредиаковского, Сумарокова, Ломоносова, Державина за исто¬рически короткий срок была создана отечественная светская литература, прежде всего поэзия и драматургия. Появление оте¬чественной художественной прозы обычно связывают с публи¬кацией в 1830 году «Повестей Белкина» А. С. Пушкина, однако важную роль в становлении русской прозы сыграли также пи¬сатели-сентименталисты Радищев и Карамзин.
В начале XIX века перед русской литературой стояла про¬блема единого литературного языка, без решения которой ее дальнейшее развитие было бы затруднено. В период господства классицизма (вторая половина XVIII века) стиль и язык худо¬жественного произведения обусловливались жанром, а тот, в свою очередь, предполагал строго определенное содержание, диктовал выбор соответствующих героев. Например, трагедия посвящалась историческим персонажам; ода воспевала прави¬телей или могущество Вселенной и человеческого разума. Этим жанрам соответствовал «высокий» стиль. Назначением «низких» жанров (сатирической комедии, басни) было осмея¬ние пороков, обличение зла, изображение мира непросвещен¬ных людей. В комедиях и баснях допускались просторечие, сниженная лексика («низкий» стиль). Жесткая регламентация жанров сковывала авторов, препятствовала их свободному са¬мовыражению.
Проблема единого литературного языка стала предметом ожесточенной полемики между «карамзинистами» и «шишко- вистами». Эта полемика была начата в 1803 году, после выхода в свет книги А. С. Шишкова «Рассуждение о старом и новом сло¬ге российском», и продолжалась не один год — в пушкинском «Евгении Онегине» еще звучат ее отголоски («Но панталоны, фрак, жилет /Всех этих слов на русском нет…», «Шишков, про¬сти:/Не таю, как перевести»).
Суть полемики сводилась к следующему. Карамзин полагал, что русский литературный язык должен ориентироваться на живую, разговорную речь образованного общества, в том числе на ясный, логичный и гибкий французский язык. Это вело к ог¬раничению в языке старославянских элементов и грубой просто¬речной лексики. Для выражения новых понятий Карамзин созда¬вал новые слова, по образцу иностранных (трогательный, занимательный, представитель, начитанность, сосредоточенный и другие), или заимствовал их из иностранных языков (мораль¬ный, энтузиазм, меланхолия, гармония, катастрофа и другие).
Шишков, напротив, считал, что старославянизмы придают на¬циональному языку «богатство, разум, силу, красоту» и представ¬ляют собой «корень и основание российского языка». «Старый слог», по Шишкову, охранял основы национальной идеологии, в то время как новый стремился «отвлечь от нравоучительных ду¬ховных книг… привязать к одним светским писаниям, где столько расставлено сетей к помрачению ума и уловлению невинности».
Взгляды Карамзина разделяли Жуковский, Батюшков, Вя¬земский и Пушкин. Стремлению Шишкова отстоять националь¬ное своеобразие русского языка сочувствовали Грибоедов и Крылов. В целом победа осталась за «карамзинистами», однако и усилия Шишкова и его сторонников были не напрасны: начи¬ная с Крылова и Грибоедова русские писатели используют в своем творчестве все богатство живого русского языка — разго¬ворный язык дворянской интеллигенции, просторечие образо¬ванного общества, архаическую и простонародную лексику. Крылов обогатил русскую литературу национальной басней, в которой обобщил нравственные принципы, исторически сло¬жившиеся в народном опыте. Грибоедов создал образец полити¬ческой «высокой» комедии.
Поэты Жуковский и Батюшков возглавили так называемую «школу гармонической точности». Стремясь передать в поэзии сложность и многообразие эмоциональной жизни личности, они преобразуют язык, освобождают его от излишней тяжеловесно¬сти и достигают лексической ясности, выверенное™ стиля, внят¬ности поэтической речи. Чтобы оценить вклад «карамзини¬стов» и их предшественников в становление русского литератур¬ного языка, сравним три поэтических фрагмента. Первый создан в конце XVII века (автор — Симеон Полоцкий):
Человек некий винопийца бяше меры в питии хранити не знаше,
Тем же многажды повнегда упися, в очию его всяка вещь двоися.
Второй принадлежит перу Ломоносова (XVIII век):
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.
И наконец, третий отрывок — из ранней элегии Жуковского «Вечер»:
Уж вечер… облаков померкнули края,
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке блестящая струя С потухшим небом угасает.
Первый отрывок насыщен архаическими элементами, его смысл современный читатель уяснит с трудом. Смысл второго отрывка ясен, однако и от ломоносовских строк веет глубокой архаикой. Отрывок же из Жуковского — хотя этой элегии скоро исполнится двести лет! — звучит почти современно.
Пушкин завершил в своем творчестве более чем столетний период «встречного движения» двух языковых стихий — живой, разговорной речи и условного литературного языка, отказался от деления средств языка на «высокие» и «низкие» и преодолел жанровое мышление. Его произведения, как правило, созданы на основе синтеза жанров. Например, «Евгений Онегин» содер¬жит черты романтической поэмы и «социально-бытового рома¬на»; элементами повествования становятся элегия, ода, идиллия, эпиграмма, эпистолярный жанр.
В творчестве Пушкина нашли воплощение основные принци¬пы реалистического письма — историзм и народность. Принцип историзма означает соответствие персонажа (его переживаний, образа мыслей) «духу» своей эпохи и своей среды. Например, в трагедии Пушкина «Моцарт и Сальери» идейный конфликт между главными героями отражает «переходное» состояние за¬падноевропейской культуры между Средневековьем (Сальери) и Возрождением (Моцарт). Сальери проповедует аскетизм и духовную дисциплину, служение идее. Он испытывает отвраще¬ние к порочной и несовершенной обыденной жизни, к «просто¬му» человеку. Уличный слепой музыкант с его убогим «искус¬ством» вызывает в Сальери ужас. Моцарт же радуется жизни во всех ее проявлениях. Он в равной мере открыт для прозаичес¬кого и возвышенного, трагического и смешного. Автор не «осов¬ременивает» героев — их взгляды, стремления, эмоциональная жизнь точно соответствуют характеру изображаемой эпохи.
Принцип народности предполагает изображение и оценку персонажей (независимо от их социальной принадлежности) с позиций народной этики, которая складывалась на протяжении .веков. В творчестве Пушкина этот принцип впервые находит воплощение в драме «Борис Годунов». С позиций народности раскрывается в его произведениях и тема «маленького челове¬ка» («Станционный смотритель», «Медный всадник»).
Именно в творчестве Пушкина произошло нравственное са¬моопределение русской литературы. Его творениям свойствен¬ны этикоцентризм (приоритет нравственной проблематики), гуманистическая направленность, преимущественное внимание к духовной жизни личности, к ценностным аспектам бытия, их отличает дух высокой гражданственности, проповедническое звучание. Ф. М. Достоевский настаивал на том, что вся после¬дующая литература «вышла прямо из Пушкина».
