Свой последний роман «Мастер и Маргарита» великий русский писатель Михаил Афанасьевич Булгаков начал писать в 1930 году. В общей сложности работа над ним продолжалась более десяти лет. Писатель умер вскоре после написания романа. Тема «художник и общество» всегда волновала Булгакова. Это ярче всего нашло отражение в произведениях «Жизнь господина де Мольера» и «Последние дни» (о Пушкине). Однако наиболее глубокое воплощение эта тема нашла все же в главной книге Булгакова «Мастер и Маргарита».
До нас дошли пять версий романа. Роман написан так, словно автор, заранее чувствуя, что это его последнее произведение, хотел вложить в него без остатка всю свою душу, выплеснуть все свое негодование на окружавшую его советскую действительность. Булгаков сознательно раздвинул границы жанра романа — поместил в нем «внутренний» роман из библейских времен. Этим приемом пользовались до него многие писатели. «Дневник Печорина» в произведении М. Ю. Лермонтова — тоже роман в романе, но это дневник демона-разрушителя в человеческом обличье. Тем самым Булгакову удалось достичь органического соединения историко-эпи- ческого, философского и сатирического начал. По глубине философского содержания и уровню художественного мастерства «Мастер и Маргарита» по праву стоит в одном ряду с «Божественной комедией» Данте, «Дон Кихотом» Сервантеса, «Потерянным раем» Мильтона, гетевским «Фаустом», «Притчей» Фолкнера и другими произведениями всемирной литературы, вечными спутниками человека в его исканиях истины и свободы духа.
Персонажи и сюжеты Булгакова накладываются одновременно на евангельские сказания и на легенду о Фаусте, что придает роману парадоксальный и порой слишком противоречивый характер своими неожиданными ассоциациям. В одном поле неразрывно соединяются святость и демонизм, чудо и магия, искушение и предательство.
«Мастер и Маргарита» — одна из тех книг, в которых разным людям нравится разное и, соответственно, разное не нравится. Одни читают роман с восторгом, другие его совершенно не понимают. Мне представляются наиболее удавшимися линии Иешуа, Понтия Пилата и Воланда. Кроме того, чисто эмоционально меня волнует и поражает фантастическая и в то же время глубоко земная история беззаветной любви Маргариты к Мастеру. Я вообще без ума от Маргариты, такой счастливой и несчастной, сильной и беспомощной — что в своем счастье, что в своем несчастье. Даже сам дьявол, пронесшийся по страницам романа, не в состоянии ни помочь, ни помешать этой любви.
Роман «Мастер и Маргарита» слишком поздно вошел в золотой фонд русской и мировой культуры. Но его читают, анализируют, им восхищаются. Проблемы, поднятые в этом произведении, не устарели, они актуальны и сегодня. Думаю, они будут актуальны всегда. Наверное, именно поэтому роману посвящено столько книг и статей, в которых высказываются порой диаметрально противоположные мнения. Роман располагает к этому своей многогранностью.
В советское время «Мастер и Маргарита» не получил оценки официальной партийной критики: его просто не печатали. В этом вся оценка по-советски. Боялись, что слишком велико могло быть его влияние на советского читателя, «строителя коммунизма» и воинствующего атеиста. Упоминание живого Бога — это лишь один из «грехов» Булгакова. Отталкивало и непролетарское происхождение писателя. Считалось, что потомственный интеллигент не мог нарисовать объективной картины строящегося мира социализма. Булгаков для властей был не просто попутчиком-приспособленцем, а скрытым врагом советской власти.
Персонажи, стиль и композиция романа были чужеродными для направления социалистического реализма в советской литературе. Мало того, мистические условности, гротеск, феерия — все это явно выводило произведение даже за рамки «устаревшего» критического реализма.
В образе Мастера Булгаков показал «крестный путь» русских писателей, не принявших революцию 1917 года. Он повторяет в общих чертах творческий путь самого Булгакова, Велимира Хлебникова и Андрея Платонова, хотя последний был, безусловно, пролетарского происхождения, а Хлебников — революционер по призванию и духу своему.
Полемический пафос романа Булгакова направлен против узкого, безграмотного толкования произведений искусства, характерного для советской литературы. Для литературных кругов и Союза советских писателей роман «Мастер и Маргарита» был прежде всего критическим памфлетом против этого «Министерства литературы» — пресловутого МАССОЛИТа.
Многие пробовали пойти по пути Булгакова в его обличениях советской действительности. Самым удачным развитием темы стал роман В. Войновича «Москва 2042». Там уже фигурируют писатели в военных погонах и царит воинская дисциплина в писательских рядах. Но самым большим вызовом атеистической идеологии бывшего советского государства был образ Иешуа Га-Ноцри, в котором соединилось божественное и человеческое. Сделать героем советского романа Христа — просто немыслимый вызов всей советской власти, оплевывание святынь марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма.
Образ Мастера — распятая свобода художника в советскую эпоху. В широком смысле слова художник никогда не бывает свободен от идеологического давления власти и общества, но советский гнет слишком уж напоминал гонение римлянами-язычниками на правоверных христиан в библейскую эпоху. Важно, что гонитель Иешуа — Понтий Пилат в романе гораздо более человечен, чем советские цензоры и идеологи. Встреча с Иешуа обнажает внутреннюю несвободу прокуратора, столь характерную для советских вождей, которые служили идее «мировой революции».
Образ Воланда сходен с образом гетевского Мефистофеля и играет в романе ту же обличительную роль, что и в поэме Гете. У Гете позаимствован и образ булгаковской Маргариты. Бесконечная любовь и беззаветная преданность любимому человеку — основное призвание героини. Звучит чуть-чуть старомодно, но зато по-булгаковски.
В целом же роман посвящен раскрытию проблемы оценки добра и зла в человеческом мире. Булгаков дает извечный ответ на извечный вопрос — художник и творец в этом жестоком мире может одержать только моральную победу, потому что необоримые силы зла всегда на стороне власти. Но художники привыкли довольствоваться малым. Награда настоящему мастеру — не небеса и всемирная слава, а забытье и вечный покой.
