Роман Шолохова «Поднятая целина» рассматривался критикой как восхваление советского строя. Мне кажется, что если читать его непредвзято, то можно увидеть неоднозначное отношение автора к тем методам, которыми проводилась коллективизация, к зачислению многих людей в разряд «врагов», да и к самой коллективизации и ее последствиям.
Начинается коллективизация в хуторе Гремячий Лог не столько потому, что для этого созданы хоть какие-нибудь условия в данном месте в данное время, сколько благодаря революционному романтически-героическому порыву уполномоченного Давыдова. Давыдов прислан из города, от станка, незнаком с местными условиями. Он чужак, не знающий, а значит, не жалеющий людей, с которыми ему придется работать. Порыв Давыдова спровоцирован распоряжением «с самого верха» о стопроцентной коллективизации и ликвидации кулачества как класса.
Надо заметить, что Давыдов приезжает в хутор не один. Вместе с ним, хотя и тайно от него, приезжает туда есаул Половцев, и тоже в связи с постановлением о коллективизации. Есаул понимает, что если у мужика, у казака всерьез начнут отнимать нажитое им добро, то не вынесет этого хозяйская душа, пойдет казак на все, чтобы отстоять то, что имеет, в чем вся жизнь его заключается, и поднять его на восстание будет легче всего.
Итак, в хутор одновременно прибывают чужие деревне люди, чтобы вмешаться в ее жизнь, мало об этой жизни зная, мало ее ценя и мало уважая ее законы. Характерно, что бумага, которую должен подписать вступивший в «Союз освобождения родного Дона» Яков Лукич, очень похожа на заявление о вступлении в колхоз: «Обязуюсь беспрекословно слушаться своих начальников и командиров. Обязуюсь все свое достояние принести на алтарь православного отечества. В чем и подписуюеь»,
Попытки собрать людей в колхоз и в союз освобождения взаимно друг друга исключают, бросают друг на друга мрачный отсвет, взаимно выявляют беспочвенность и волюнтаризм и того, и другого предприятия.
Колхоз начинает организовываться зимой, когда нет ни подготовленных помещений для содержания больших групп скота и птицы вместе, ни достаточного количества кормов. Животные и птица мерзнут и голодают, а люди, даже убежденные, своим умом дошедшие до пользы обобществления, как, например, Кондрат Майданников, сердцем тоскуют по своей животине. И тошно, и горько им па опустелом базу.
Люди, зачисленные в разряд кулаков, практически перестают быть людьми. Они становятся врагами, а значит волками. Такого человека уже не жалко, и ребенка его не жалко, и семьи его не жалко. Макар Нагульнов пламенно заявляет, что готов детишек, баб и с тариков пострелять для блага революции. Как мы теперь знаем, судьба, уготованная раскулаченным и сосланным, была гораздо страшнее немедленной смерти от пули. Но Шолохов умеет показать в самом накале «классовой борьбы» возможность иного, некровопролитного разрешения. В этом ему помогает юмор. Один из самых замечательных персонажей романа, дед Щукарь, переворачивает серьезный смысл происходящего. Сначала он показывает смешные стороны страшной борьбы, когда на него, «колхозного активиста», набрасывается кобель. А позже мы смеемся, глядя на беспрерывную борьбу с бывшим кулацким козлом и на слезы по нему, уто-нувп1сму, дорогому и единственному, без которого вся жизнь деда Щукаря опустела.
Изображением петушиного хора, столь прекрасного потому, что каждый петух ноет своим, ни на кого не похожим голосом, рассуждением героев о скуке людей, похожих на голые прутья в общем венике, если они не обладают своей «чудинкой», Шолохов стремится предупредить однозначное восприятие происходящего, и мне кажется, что ему это вполне удается.
Вряд ли в то время могло быть написано и напечатано произведение, рисующее происходящее так неоднозначно, если бы не имя писателя, не вызывающее сомнений и находящееся «выше подозрений».