Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке.
Одно-единственное движение губ.
Имя твое — пять букв.
М. Цветаева
Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен… !
А. Блок
«Серебряный век русской поэзии» и Александр Блок связаны неразрывно и на века. Именно в это время, в конце XIX и начале XX века, появляются талантливые, ранее неизвестные поэты Н. Гумилев, И. Северянин М. Цветаева, а «королем серебряного века» нередко называют моего любимого поэта А. Блока. Он поистине великий Мастер и удивительный человек. Я знаю о его поэзии с детства, но по-настоящему открыла для себя его творчество в прекрасном и величественном городе Санкт-Петербурге. Несмотря на то что я многие годы жизни провела в Москве, столь милой моему сердцу, город на Неве пленил меня своей неприступностью, красотой и холодностью мраморных плит. Изящные мосты, украшенные чугунной лепкой, словно висят в воздухе. Великолепный Исаакий встречает меня в морозный ноябрьский день, когда воздух настолько прозрачен, что в нем звенят хрупкие снежинки. Изредка солнце выглядывает сквозь мутную пелену в высоком, до боли синем небе. Его лучи скользят по ледяной поверхности мрачноватой Невы, которая похожа на огромного рассерженного зверя. Все это — Санкт- Петербург. Я иду по его улицам и набережным вместе с Блоком. «Город мой непостижимый, город мой неуловимый» — так называет он «Северную Пальмиру». «Самый страшный и царственный город в мире», — писал о Санкт-Петербурге Блок, и такая оценка города близка мне:
Это — древний Сфинкс, глядящий
Вслед медлительной волне,
Всадник бронзовый, летящий
На недвижном скакуне…
Несмотря на то что большое место в жизни и творчестве Мастера занимает Город, в его личных воспоминаниях нередко упоминается название «летней резиденции» семьи Бекетовых — Шахматове. Это любимейшее место Поэта:
За грош купили угол рая
Неподалеку от Москвы.
Более мирный, спокойный и уютный уголок трудно найти. Небольшой дом с балконом и мезонином будто сошел с картин Борисова-Мусатова и Сомова. Около крыльца растет старая, развесистая липа, в тени которой стоит большой стол с вечно дымящимся самоваром, вкусным вареньем и пенками. Здесь собирается веселая и
дружная семья Бекетовых. Дом стоит на возвышенности, и открывается истинно русская даль:
…по холмам, и по ложбинам,
Меж полосами светлой ржи
Бегут, сбегаются к овинам
Темно-зеленые межи,
Стада белеют, серебрятся
Далекой речки рукава…
Белеет церковь над рекою,
За ней опять — леса, поля…
Дед Поэта, знаменитый русский ботаник А. Н. Бекетов, часто гулял с любимым внуком по Шахматову, и маленький Саша узнавал много нового и интересного о родной земле. Блок очень любил уголок своего детства и юности. «В Шахматове такая прелесть!» — говорил он. Тогда, в юношеские годы, появилась у него неосознанная любовь к России, к ее дивной старине, простой, до сердечной боли милой природе:
Россия, нищая Россия,
Мне губы серые твои,
Твои мне песни ветровые, —
Как слезы первые любви!
Большое влияние на мальчика оказала его мать, Александра Андреевна. Она сильно привязана к сыну, а с годами ее любовь еще глубже. В нем Александра Андреевна видит то, чего не хватает ей в окружающем мире. Мать и сын очень похожи. Повышенная впечатлительность, страстность, нежность, обостренная чувствительность — вот что унаследовал Поэт от своей матери. Вместе с тем искренность, глубокий анализ, стремление найти правду и детская веселость, которая не покидала его даже в последние годы, всегда жили в душе А. Блока.
Богатство натуры нашло отражение в ранней лирике Поэта — «Стихах о Прекрасной Даме»:
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд,
Там жду я Прекрасной Дамы.
В мерцаньи красных лампад.
Склонность к мистицизму, созданию таинственного, возвышенного образа Прекрасной Дамы появляется в раннем творчестве Блока. Поэт увлекается философией Вл. Соловьева и изображает чистый, светлый идол Женщины, Возлюбленной, Невесты. Его поэзия дышит мистической тайной и ожиданием совершающегося чуда:
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —
Все в облике одном предчувствую Тебя.
Юношеская лирика Блока берет свои истоки из родного Шахматова. Зрелый Поэт часто бывает здесь, чтобы отдохнуть от тревожащих его в Городе событий. Последний раз Блок приезжает перед первой мировой войной, еще не зная, что больше не увидит милых сердцу окрестностей. М. А. Бекетова вспоминала, что крестьяне разворовали поместье и сожгли. Судьбе было угодно лишить Блока его родового гнезда, и жаль, что вместе с потерей имения умерла та частичка души Поэта, которая жила Шахматовым, его горестями и радостями. Закончилась счастливая и безмятежная пора — наступили тревожные и волнующие будни.
В 1906—1907 годах А. Блок живет в Петроградской стороне на улице Лахтинской. Дом, где обитал Поэт, которого «загнали на чердак», представляет собой мрачное желтое здание с тупыми проемами окон, бесконечными лестницами, убогими чердаками, темными дворами. В это время под влиянием событий 1905 года и условий жизни петербургской бедноты Блок создает горькие, отчаянные стихотворения «Окна во двор», «В октябре»:
Открыл окно. Какая хмурая
Столица в октябре!
Забитая лошадка бурая
Гуляет во дворе.
Произведения Поэта полны невыразимой тоски и осознания собственного бессилия. Блок не может изменить жизнь Города, он страдает и мучается.
Вдали над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач, —
читаем мы у Блока. Незнакомка становится олицетворением красоты и любви, которые спасут мир, погрязший в пошлости, но она так далека от Поэта, это, скорее, его надежда:
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
Блок уезжает из дома на Лахтинской улице. Последним его пристанищем становится небольшая квартира на Офицерской, 57. Дом располагается на берегу веселой речушки Пряжки, и даже из окна квартиры видны солнечные блики на синей глади реки. Старинная лестница с отполированными перилами приводит меня к заветной двери, за которой я увижу святая святых творчества Блока. Мое нетерпение велико и с каждой секундой растет. Уже в подъезде я ощутила особый, непонятный, блоковский Дух. Наконец дверь открыта, и я вхожу в маленький коридорчик и сразу вижу кабинет. Попав в него, начинаю понимать, где я. Огромные старинные шкафы с книгами, белая изразцовая печь, аккуратный письменный стол с изящной фарфоровой фигуркой мопса и маленькие окошки, украшенные простенькими ситцевыми занавесочками. Множество домашних цветов делают комнату уютной и спокойной. Экскурсовод рассказывает, что на рабочем столе Поэта всегда был идеальный порядок. «Неужели такое возможно? —удивляюсь я. — У Блока, такого страстного, непокорного и стремительного, восклицающего:
О, я хочу безумно жить:
Все сущее — увековечить,
Безличное — вочеловечить,
Несбывшееся — воплотить!»
Из кабинета я попадаю в столовую. В скромной комнате нет роскошной мебели, лишь обеденный стол, покрытый белоснежной скатертью, буфет с разнообразной посудой и большая лампа с абажуром, свет которой мягко заливает столовую. На стене — рисунок «рыбьего щена» (милая картинка, изображающая рыбешку). Неординарность и скромность точно определяют характер моего Блока. На туалетном столике в спальне я вижу портрет жены Поэта JI. Д. Менделеевой-Блок и вспоминаю: «…твое лицо в простой оправе передо мной сияло на столе». Все вокруг напоминает о моем любимом Поэте, от этого мир становится огромным и прекрасным, таким, каким любил его А. Блок.
Гумилев писал: «Я не потому его люблю, что это лучший наш поэт в нынешнее время, а потому что человек он удивительный. Это прекраснейший образчик человека». Действительно, необычайно талантливая и неподражаемая личность, великий Творец, Блок открывает человеческие сердца навстречу добру, красоте, правде и любви к Родине. Становятся крылатыми его слова: «И вечный бой! Покой нам только снится…» Величествен у Поэта образ России, которую так преданно любил он и учил любить нас:
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Наш ясен долгий путь!
Блок не только лирик. Он честный и достойный гражданин, которому никогда не была безразлична судьба Отчизны. Как актуальны строки Блока:
Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Они заставляют меня с тревогой и болью думать о своем времени, о судьбе своей, которая, я понимаю так же, как и Блок, неотделима от России.
Я хочу, чтобы идеалы блоковской поэзии оставались такими же чистыми и так же тревожили сердца моих современников, как они волновали современников Поэта. Ведь недаром о Блоке как о неземном существе, как о посланце Бога писали Цветаева, Ахматова и другие замечательные поэты нашего тревожного века.
Я знаю: его звезда горит в ночи над городом, над русскими просторами, над Россией:
И я люблю сей мир ужасный:
За ним сквозит мне мир иной,
Обетованный и прекрасный
И человечески простой…
