Мальчик, дальше! Здесь не встретишь
ни веселья, ни сокровищ! Но я вижу —
ты смеешься, эти взоры — два луча.
На, владей волшебной скрипкой,
посмотри в глаза чудовищ
И погибни славной смертью,
страшной смертью скрипача!Н. Гумилев
Николай Степанович Гумилев замечательный русский поэт, стоящий у истоков акмеизма. Это течение возникло на отрицании мистических устремлений символистом. Но споим происхождением акмеизм был обязан символистам. Акмеисты провозглашали высокую ценность земного здешнего мира, его красок и форм, звали «возлюбить землю» и как можно меньше говорить о вечности. Своей задачей они ставили вернуть слову изначальный, простой смысл, освободив его от символистских толкований. Организаторами группы поэтов-акмеистов были Городецкий и Гумилев. Мандельштам, входящий в группу «Цех поэтов», утверждал, что акмеизм не столько заботится о теории, сколько утверждает вкус.
Гумилев считал себя учеником Брюсова. Ранние сборники стихов Гумилева не были отмечены самобытностью и оригинальностью:
Приближается к Каиру судно
С длинными знаменами Пророка.
По матросам угадать нетрудно,
Что они с Востока.
Но, начиная со сборников «Чужое небо», «Колчан», «Костер», перед нами открывается поэт одаренный и самобытный, с мужественными и сильными интонациями, яркими и контрастными красками, с чеканным стихом.
Гумилев был увлекающимся и смелым человеком, он несколько раз путешествовал по Африке, добровольцем сражался на фронтах Первой Мировой войны. Он ввел в русскую поэзию африканскую экзотическую тему:
На таинственном озере Чад
Посреди вековых баобабов
Вырезные фелуки стремят
На заре величавых арабов.По лесистым его берегам
И в горах, у зеленых подножий,
Поклоняются странным богам
Девы-жрицы с эбеновой кожей.
Позднее в его лирике слышатся философские раздумья о несовершенстве мира, о месте человека в нем, о неизбежности страданий. Трагичность мироощущения Гумилева сочетается с любовью к Земле:
Только усталый достоин молиться богам,
Только влюбленный — ступать по весенним лугам!
На небе звезды, и тихая грусть на земле,
Тихое «пусть» прозвучало и тает во мгле.
Гумилев считал преданное служение искусству превыше всего. В этом сказалась его романтичность, умение подняться над обыденным и увидеть истинную красоту мира:
Страна живительной прохлады,
Лесов и гор гудящих, где
Всклокоченные водопады
Ревут, как будто быть беде…
Он чужаком пришел в этот мир. И он всячески, так, по крайней мере, казалось, культивировал свою чужеродность в мире. Подчеркивал свою несовместимость с «толпой», ее интересами, нуждами, идеалами и с «пошлой», по его оценке, реальностью, вне зависимости от того, шла речь о предреволюционной рутине или о послереволюционной смуте.
Богатые жизненные впечатления от путешествий, войны, страданий, трансформировались и складывались в «сны». Вся действительность казалась дурным сном. А в поэзии он преображался, представляя себя то конкистадором, то попугаем с Антильских островов… У Гумилева нет политических стихов. Он уклонялся от прямого диалога с современниками. Поэт молчал о том, что творилось со страной и народом в 1917—1921 годах. Но и молчание воспринималось как определенная гражданская позиция. Гумилев, не написавший ни одной «антисоветской» строки, был обречен. А ведь он предвидел свою гибель:
И умру я не в постели,
При нотариусе и враче.
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще.
Но он остался в истории поэзии великим мастером слова.