Поэму Александра Твардовского «Василий Теркин» смело можно назвать народным произведением, потому что ей суждено со столетиями превратиться в эпос о войне. Прошло уже более половины столетия с тех трагических событий, а «Василия Теркина» читают все с тем же интересом, разрывают на цитаты и чуть ли не на частушки в наш век царства профанации, когда важнейшим из искусств является КВН. Великий подвиг русского народа, победившего германский фашизм, тоже превратился в культовое воспоминание о высшей исторической славе нашего народа. Нечто вроде исхода из Египта иудеев. Поэтому даже литература и поэзия той поры носит ритуальный привкус. Строки Твардовского подобны библейскому гимну:
Бой идет святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле…
Культовыми становятся для наших современников (прежде всего через киноверсии литературных произведений) нелегкие обстоятельства солдатского быта, переживания фронтовика — от любви к родному краю до привычки спать в окопе в сапогах и шапке. Почти неотличима от стилизации Твардовского под народный сказ и устоявшаяся пословица, бытующая и по сей день «Всех начальников слушаться — всю войну в сапогах проспишь».
Переплетение светских, христианских и даже языческих верований характерно для советского военного «эпоса». Самое древнее эпическое преставление — о женщине-матери всего сущего, идущее у нас еще с прашумерских времен. И у Твардовского звучит тот же мотив:
.. .Россию, мать-старуху,
Нам терять нельзя никак.
Наши деды, наши дети,
Наши внуки не велят…
Навсегда забудется сервильность, услужливость властям Твардовского, его трагедия с высылкой семьи на Север в ту пору, когда он делал карьеру чиновника от советской литературы, а живы будут только правдивые строки, составляющие реальный портрет советского солдата, потерявшего в войну дом, семью и родных:
…Бездомный и безродный,
Воротившись в батальон,
Ел солдат свой суп холодный
После всех, и плакал он.
На краю сухой канавы,
С горькой, детской дрожью рта,
Плакал, сидя с ложкой в правой,
С хлебом в левой, — сирота.
А ведь война в первую очередь унесла самых молодых, сильных, смелых и талантливых. Война не только ухудшает демографическую ситуацию в стране, но и способствует вырождению фенотипа и генотипа нации:
Поглядеть — и впрямь — ребята!
Как, по правде, желторот
Холостой ли он, женатый,
Этот стриженый народ…
Мимо их висков вихрастых,
Возле их мальчишьих глаз
Смерть в бою свистела часто
И минет ли в этот раз?
Послевоенная ситуация будет характеризоваться острым генетическим недостатком положительной наследственности: меньше ростом и слабее станут потомки. Дальнейшие эксперименты с русскими народом добьют до конца русскую деревню, и в 21-й век русский народ вступит с отягощенной наследственностью и катастрофически падающей рождаемостью.
Русского солдата Теркина больше не будет, он навсегда останется только в народном эпосе. Он отличается от бойца нынешнего, как воин Пересвет от солдата из банной команды. Тем и дорога для отечественной литературы эта книга, которая со столетиями станет на библиотечной полке в один ряд с летописями о русских чудо-богатырях из «Повести временных лет»:
Повесть памятной годины,
Эту книгу про бойца
Я и начал с середины
И закончил без конца
С мыслью, может, дерзновенной
Посвятить любимый труд
Павших памяти священной,
Всем друзьям поры военной,
Всем сердцам, чей дорог суд.
