Комедии «Горе от ума» Александра Сергеевича Грибоедова и «Ревизор» Николая Васильевича Гоголя — пьесы жизненные и остро социальные. Их новаторство в том, что главными героями, как и позже в пьесах Булгакова, выступают общественные слои и группы, которые противодействуют и сливаются друг с другом, находясь в вечном движении. Герой «Ревизора» — русский народ. Не в примитивном искаженном значении, как разъяренная безграмотная масса, готовая громить и грабить все подряд, а народ, взятый целиком, в нерасторжимом единстве. То есть — народный дух, характер нации, всегда веселый, живой и самокритичный. Русские умеют посмеяться над собой, не скрывают своих недостатков не из скрытого мазохизма, а от силы духа и щедрости чувств.
«Ревизор» это не народная комедия положений и масок в духе итальянской пантомимы с полицейским чином, благородными матерями и отцами с дочками на выданье, с «арлекинами» Бобчинским и Добчинским и так далее. «Народные» комедии никогда не дают широких социальных обобщений. А вот оппонентом Чацкого у Грибоедова выступает целое «московское общество». Хлестакова, калифа-на-час, коронует взятками весь «цвет» уездного городка. Иван Грозный у Булгакова встречает в двадцатом веке «холопское царство», враждебное даже к собственной истории. Гоголь использует повсюду элемент игры, но никогда не играет на народных чувствах, и подтверждает свою позицию эпиграфом: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива». Каждый персонаж, как однозначный символ, отмечает народный типаж, только и всего. Причем даже в самых нерадостных сценах у Гоголя действие пульсирует энергией, роли выписаны задорно, весело, с оптимизмом. У Гоголя мы не найдем трагического, сколько ни присматривайся. Но при всем оптимизме Гоголя и его вере в будущность России, он не советский бодрячок-комедиограф, у которого в пьесе «лучшее» всегда побеждает «хорошее». Гоголь прежде всего реалист, он не верит в легкое исправление общественных нравов. Немая сцена говорит сама за себя: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь». Эти слова Гоголя обращены к нам из полутаровековой глубины времен. Мы слишком долго над собой смеемся, осмеяли все, что можно, и удержу не знаем.
Знаменитый «гоголевский смех» не обидит слабого, не обездолит убогого: «не впасть бы в карикатуру», желает автор самому себе. Юмор его тонок до психологичности, но для нашего поколения многое из «Ревизора» ускользает от понимания, воспринимается неточно и поверхностно. Я, например, не сразу узнал, что городничий вовсе не мэр города, по-современному говоря, а высший полицейский пост. Не сразу понял, что фамилия Сквозник-Дмухановский расшифровывается как «одуванчик на ветру». Фамилия «ревизора» Хлестакова происходит не от слова «хлесткий», а от «хлюст» — мелкий прощелыга. Жулик никого не обманул, а только не развеял всеобщего заблуждения, что перед ними ревизор. Провинциальное общество попалось на своем желании обхитрить саму власть, чтобы скрыть свои грешки. Многое еще в комедии Гоголя скрыто от нас временем, как древняя икона под слоем копоти. Не зря же царь Николай Первый был благосклонен к ее постановке. Прозорливый монарх увидел в сатире великую очищающую силу, способную уврачевать хронически больное государственное устройство. Пусть появится надежда, что вслед за хлюстом Хлестаковым грядет настоящий государев ревизор, который наведет порядок в России.
